"Валерий Вотрин. Керептук, место на карте" - читать интересную книгу автора

ждать его в церкви. Сегодня обещал читать проповедь какой-то приезжий пастор,
великий дробитель нравственных пороков, и она не хотела пропустить ее. А
Мергель поехал на вокзал. Тут он взял билет с несколькими пересадками, и уже
скоро, тихий, благоденствующий, безбагажный, слушал под собою перестук дальних
странствий. В то же время он с некоторым отдаленным злорадством представлял,
как однажды она завоет, и начисто выветрит у нее из головы все пустые,
сюсюкающие, томные стишки, как исступленно звонящая карета примчит ее в
больницу, как тут во всю мочь будут надрываться врачи и она, как не поверит
своим глазам акушерка, когда вместо скользкой черной головки, испокон веков
появляющейся в надлежащем месте, в ее напрягшиеся руки упадет теплый гладкий
голыш размером чуть меньше страусиного яйца, как отнимется дар речи у
несчастной акушерки, а в это время спокойная, ничему не удивляющаяся мать
своим ровным тихим голоском попросит дать ей подержать новоявленное чудо-чадо.
А потом вдруг, потом вдруг раздастся странная отрывистая дробь, все
поворачиваются, и глядь, а в окне прилетевший счастливый отец, стучит клювом в
стекло и бьет шумными крылами... На удивление попутчикам солидный серьезный
господин, отрешенно смотревший в окно на проносящиеся мимо виды, неожиданно
начал весело и громко хохотать и смолк только тогда, когда на глаза его
навернулись слезы.

Керептук: абстракционистская мазня. Ляпотня цветастых клякс. Даже если
отойти подальше и всмотреться, ничего не разберешь в этой невразумительной
мешанине.

Мергель прибыл уже под вечер. Прихваченный вечерним сумеречным
сквознячком, он еще успел вызнать, что приехал в Тибертай, что горожан здесь
не видели давно, что яблони уже зацвели, а главное, что про Керептук здесь
слышат в первый раз. Успокоенный, он заснул.

Утро выдалось как на диво - влажно-солнечное, цветистое, свежее. На небе
застыли толстые ватные облака. За горизонт убегали холмистые поля. Сверху
пригревало, у обочин встречались невнимательные к окружающему коровы, но ни
мухи не было в теплом травяном воздухе. Он оставил в стороне достопамятный
Рэумаэрон и прошел Кеппек. Ему был нужен призрачный Керептук, и его Мергель
вскорости открыл.

Он зашел в лесок и здесь набрел на поляну, совсем недалеко от дороги.
Полянка была зеленая, на самую середину ее выбежала из лесу стайка белых
широкошляпых грибов, и рядом торчал кривой пенек. Мергель присел на него,
оглядываясь, и замер. Была тишь, и он слушал ее и пил чистый воздух. В
следующие мгновенья все здешние обитатели - деревья, стайка детски
непосредственных грибов, укромные лесные обитатели, - все уже видели его в
работе: он, занятой, погруженный в себя, прикреплял к столбику заготовленный
еще в поезде плакат, на котором аккуратными буквами было любовно выведено:
"Керептук".