"Валерий Вотрин. Последний магог" - читать интересную книгу автора

ТЫР

В большом городе я жил в доме, владельцем которого был человек по имени
Джованни. Полный, лысый, насмешливый, но с добрым сердцем. Он пустил нас с
Языгу, человеком из хосуна Сиди, в свой дом сразу же, без лишних разговоров,
как только мы прибыли и попросились к нему жить. Языгу знал, как его найти,
как найти дом Джованни. Если бы не Языгу, я бы потерялся. Город был большой,
очень большой. Я бы потерялся, если бы не Языгу. Он вывел меня из порта,
провел по улицам, по которым ездили шумные автомобили, привел на место. Он
все знал. Недаром он был сбегут, как и те, кто, как оказалось, уже живут в
доме Джованни.
Наших там было четверо. Три сбегута и шаман. Они встретили меня в
большой общей кухне. Я удивился, встретив там шамана. Не знал, что шаманы
тоже бывают последователями Сбегу. Но шаман быстро привел меня в чувство. Он
немедленно принялся смеяться над Сбегу, называть его глиняной головой и
глупым тарбаганом. Другие молча его слушали. Чувствовалось, что они много
спорили, спорили до сипоты, а потом бросили, бросили спорить. Они просто
слушали, как шаман ругает Сбегу, и временами поглядывали на нас. Мы молчали.
Молчал даже Языгу. Что нам было сказать? Тот был шаман, даже здесь, в этом
городе, где не знали, что это такое - шаман. Но он был шаманом для нас, я не
мог заставить себя спорить с шаманом. Так мы стояли и слушали его под
испытующими взглядами других сбегутов.
Шаман говорил на простом языке, каким они, шаманы, всегда разговаривают
с нами, простыми. Он называл Сбегу пустым лошадиным черепом и другими
словами, которые из всех присутствующих понимал, кажется, я один.

Как-то раз я пришел к Красному кургану. Я никому не сказал, что туда
пойду. Был день. По небу плыли большие облака. Вдали виднелись голубые горы.
Ветер колыхал седые травы. Я пришел к кургану, чтобы заглянуть в те норы, в
которых, как говорили, живут шаманы. Подножие кургана было все усеяно ими,
узкими угольно-черными лазами, и страшно было приближаться к ним, страшно
заглядывать внутрь. Перебарывая страх, я стал медленно приближаться и
вплотную подошел к норам. Холодом тянуло оттуда. Никак не решаясь, я стоял у
отверстия одного лаза - и вдруг услышал.
Курган шептал. Гулкий свистящий шепот доносился из его глубин.
Небывалый ужас сковал меня, я не мог двинуться, только стоял и слушал, как
постепенно это неразборчивое бормотание, это угрожающее хриплое шушуканье,
страшный шероховатый смех превращается в связные слова.
Они шептали - шаманы. Они перешептывались, и слова их расползались по
узким норам, как змеи. Они говорили на своем языке, говорили о чем-то своем,
мне непонятном, но кое-что я разобрал: они называли дневной свет "хрыргын",
напастью, вот как они относились к нему - они его ненавидели. Волосы
поднялись у меня на голове, озноб колотил меня, стоявшего на жарком солнце.
Напасть, напасть - неслось из черных глубин кургана. Белый свет, все, что на
нем, я, стоящий на жарком солнце у входа в черную нору, - хрыргын.
Потом я часто приходил к кургану - послушать их. Они говорили странные
вещи. Они шептались об тэнгэрах, о духах, они собирались на что-то
жаловаться. Они советовались, как сложить такую молитву, которая заставит
духов приблизить конец света, освободить их, шаманов. Пусть смерть, пусть