"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Прощание на берегу" - читать интересную книгу автора

упоминают о загадочной смерти профессора Неймана.
- Дай-ка газету. - Платонов пробежал отчет о симпозиуме. - Ты прав, все
то же. О, клубничное варенье, превосходно! Ну, Михаил, как поживают твои
старички?
"Что это с ним? - подумал Михаил. - Нервное возбуждение или просто
хорошее настроение?"
Он стал рассказывать о новейших методах лечения старости в санатории
"Долголетие", и Платонов слушал и задавал вопросы, свидетельствующие о
знании предмета, и Ася все подкладывала ему клубничного варенья.
- Да, - сказал Платонов задумчиво. - От Гиппократа и до наших дней люди
бьются над проблемой долголетия... - Он посмотрел на Михаила, прищурив глаз.
- Скажи-ка, племянник, в чем заключается, по-твоему, основная причина
старения?
- Сложный вопрос, дядя Георгий... В общем, я согласен с мнением, что
старость - постепенная утрата способности живого вещества к самообновлению.
Ведь общее развитие жизни связано с неизбежностью смерти, а что-то должно ее
подготовить... - Михаил откинулся на спинку кресла, в голосе его появилась
лекторская нотка. - Вы, наверное, знаете, что интенсивность обмена веществ у
девятилетнего ребенка достигает пятидесяти процентов, а у старика в
девяносто лет снижается до тридцати. Изменяется прием кислорода, выделение
углекислоты, подвижные белки приобретают более устойчивые формы... Ну и все
такое. Я хочу сказать, что организм в старости приспособляется к возрастным
изменениям, и мы, гериатры, считаем своей главной задачей стабилизировать
возможно дольше это приспособление.
- Верно, Михаил. Но не приходило ли тебе в голову, что организм...
Впрочем, ладно, - прервал Платонов самого себя. - Все это слишком скучная
материя для Аси.
- Да нет, пожалуйста. Я привыкла к таким разговорам, - сказала Ася. - Все
хочу вас спросить: вы работаете в Ленинграде?
- Недалеко от него - в Борках. Это научный городок...
- Ну как же, - сказала Ася. - Кто не знает Борков. У нас в прошлом году
лечился один крупный физик из Борков. Чудный был дядя, веселый и
общительный, мы все прямо влюбились в него.
Платонов внимательно посмотрел на нее и встретил испытующий ответный
взгляд.
- Ася, - сказал он, усмехнувшись какой-то своей мысли. - Ася и Михаил. Я
сознаю, конечно, что веду себя не слишком вежливо. Свалился с неба дядюшка,
живет третью неделю и хоть бы три слова рассказал о себе и о своей работе...
Нет, нет, Михаил, помолчи, я знаю, что это именно так, хотя я очень ценю
твою деликатность. Ну что ж. Пожалуй, пора мне кое-что рассказать...
Он помолчал немного, потер ладонью лоб и начал:
- Это пришло мне в голову много лет назад, а точнее - на третьем году
войны. Вас тогда и в помине не было, а я был молод и здоров, как бык. Все
началось с пустяка... Впрочем, в то время это для меня был не пустяк...
Помнишь, Михаил, как у Диккенса? Королевский юрисконсульт спросил Сэма
Уэллера, не случилось ли с ним в то утро чего-нибудь исключительного. А Сэм
говорит, дескать, в то утро, джентльмены присяжные, я получил новый костюм,
и это было совсем исключительное и необычное обстоятельство для меня. Так
вот, в то утро я получил на складе новое кожаное пальто - "реглан", как их
называли, и это было для меня тоже исключительное событие. Мы, молодые