"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Незаконная планета" - читать интересную книгу автора

Ирина Викторовна останавливалась, незамеченная, и слышала сквозь стрекот
киноаппарата, сквозь треск очередей и уханье взрывов, как муж говорил Алеше
что-то о тактике фланговых охватов... об артиллерийской подготовке...
- Как ты можешь, Миша? - напускалась она на мужа вечером в спальне. -
Подумай, что ты делаешь? Уже два спокойных десятилетия прошло после Пакта о
всеобщем разоружении. Уже в нашем с тобой детстве не играли в военные игры,
а нынешние мальчишки и вовсе не знают, что это такое... Зачем ты засоряешь
ему голову этими отвратительными фильмами о побоищах?
- Отвратительными, - повторил он, моргая с виноватым видом. - Да,
пожалуй, ты права... Хотя, конечно, это неточное определение.
- Вот тебе точное: эти фильмы ужасны, и я прошу не показывать их Алеше.
Унеси их в институт, куда угодно, только не держи дома.
- Понимаешь, Ира, они мне нужны для работы...
Она это понимала. Ей не очень нравилась его профессия историка, но
работа есть работа.
- В таком случае запрети Алеше их смотреть. И, кстати, читать
бесконтрольно старые книги. Я бы могла и сама запретить, но лучше, если это
сделаешь ты.
- Почему? - морщил свой высокий лоб Михаил Анатольевич.
- Потому что мальчик очень к тебе привязан, - терпеливо втолковывала
она. - Потому что мой запрет вызовет у него внутреннее сопротивление, а
твой - подействует безболезненно. Прошу, прошу, Миша. Не говори мне "ты
права", а скажи, что исполнишь мою просьбу.
- Хорошо, Ира. Исполню... Хотя не вполне понимаю твою озабоченность.
Заключению Пакта предшествовало очень бурное, очень сложное время...
- Знаю, знаю. Историю проходят в школах, и этого достаточно. Ни к чему
одиннадцатилетнему мальчику забивать голову подробностями - этими взрывами,
прорывами... Ну зачем ему знать, как люди убивали друг друга? Зачем?
- Видишь ли... - Михаил Анатольевич раздумчиво почесал мизинцем
бровь. - Каждое поколение застает мир как бы готовым. Но эта "готовость"
обманчива, она создает иллюзию этакой легкости, с которой все устраивается в
жизни. Отсюда поверхностность, даже бездумность...
- Почему уж сразу бездумность? Всегда, и в твои любимые прежние времена
тоже, были строгие критики, которым не нравилась молодежь. Молодежь такая,
молодежь сякая, бездумная, безумная. А на самом деле, я считаю, нет повода
для тревоги.
- Ты права, повода нет. Если Алешу удовлетворит школьный курс
истории, - пожалуйста, я вмешиваться не стану. Если его интерес к чтению
исторических книг не угаснет - пусть продолжает читать... А фильмы
показывать ему не буду.
Так они договорились. Но было у Ирины Викторовны подозрение, что
Алеша - в отсутствие родителей - роется в отцовской фильмотеке и смотрит
фильмы тайком. Лучше всего, думала она, было бы уйти на время с работы и
заняться всерьез воспитанием Алеши. Но как раз сейчас Ирина Викторовна со
своими коллегами очень продвинулась в проектировании аккумуляторов большой
емкости, и бросить работу она никак не могла...


Прыгая через ступеньки, Алеша сбежал по лестнице.
Был теплый мартовский день, солнце плавило снег на газонах и цветочных