"Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов. Незаконная планета" - читать интересную книгу автора

клумбах, с вертолетной площадки шли потоки ветра. Алеша прижал к животу
приклад самодельного игрушечного автомата и, целясь в малышню, игравшую в
салки, закричал: "Та-та-та-та-та!" Пробегавший мимо конопатый малый лет
восьми остановился и спросил, глядя на Алешу немигающими глазами:
- А что это за игра?
- Я в тебя стрелял, - объяснил Алеша, - и попал. Ты должен упасть и
неподвижно лежать.
- Почему?
- Потому что я тебя убил. Ну, быстро падай!
- Сам падай, - ответил конопатый, немного подумав.
- Дурачок ты, что ли? Ты же в меня не стрелял, зачем же мне падать? А я
в тебя попал. Ну?
Тут подскочила девочка в красном пальто и красной шапке, потянула
конопатого за рукав, пропела звонкой скороговоркой:
- Ой, ну что ты с ним стоишь, он же не умеет играть! Ой, ну лови же
меня! - И уже на бегу: - Дени-ис!
Алеша презрительно посмотрел им вслед: бегаете тут без толку,
резвитесь, дурачки. Во всем дворе - ни одного серьезного человека, не с кем
словом перемолвиться, всюду только малышня. Зайти, что ли, к Вовке
Заостровцеву?
С Вовкой они были не только соседи, но и друзья очень давние, почти с
трехлетнего возраста, и учились они в одной школе с математическим
уклоном, - Вовка был человек серьезный. Наверное, он уже кончил уроки и
приклеился к телевизору, хотя до той передачи еще полтора часа. Ну,
естественно: ведь Вовкины родители сегодня герои передачи. Ага, вот что он
сделает: зайдет к Вовке и предложит смотреть вместе.
"Та-та-та-та!" Расчистив себе дорогу автоматной очередью, Алеша ринулся
в соседний подъезд и, пренебрегая лифтом, взлетел на четвертый этаж. Дверь
отворила женщина, одетая во все мужское, в коричневую кожу - так выглядят в
кинохрониках марсианские колонисты. Да она и была оттуда, ботаник из
Ареополиса, а Вовке она приходилась родной теткой, сестрой его матери. У нее
теперь был полугодовой отпуск, она проводила его на Земле и вот -
присматривала за племянником, пока его родители в дальнем рейсе. Алеша во
все глаза уставился на марсианскую тетку, чем-то похожую на Вовку - длинным
лицом и черными глазами, что ли, - и в голове у него невольно возник мотив
старой песенки: "Холодней пустыни марсианской ничего, друзья, на свете нет".
- Ты к Володе? - спросила тетка высоким и тихим голосом. - Пройди, но
не мешай ему: Володя рисует.
Кивнув, Алеша двинулся по просторному холлу, на стенах которого висели
цветные фотографии, сделанные Вовкиным отцом на разных планетах и спутниках.
Алеше особенно нравился снимок, сделанный на Тритоне: ледяной мир на фоне
гигантского полудиска Нептуна.
Вовка в своей комнате прилежно перерисовывал с журнальной фотографии
новый планетолет с ядерным двигателем. Все Вовкины тетради для рисования
были заполнены кораблями разных классов, начиная со старинных, на которых в
прошлом веке совершались знаменитые первые полеты. Высунув кончик языка,
Вовка раскрашивал в ярко-вишневый цвет реакторный отсел планетолета.
- Ничего себе грузовик, - сказал Алеша, глядя на рисунок через Вовкино
плечо. - Какая у него тяга?
- Это не грузови-ик, а танкер, - поправил Вовка, чуть растягивая