"Владимир Возовиков. Четырнадцатый костер" - читать интересную книгу автора

номера до конца облавы или, сходя по команде, не разрядить оружия, - лучше
остаться у самовара в теплом домике базы.
Охотники любят пошутить, но лишь после того, когда ружья разряжены и
упакованы в чехлы.
А в наших ружьях - пулевые патроны...
Явственней звучат голоса загонщиков, и тревожный вскрик сойки в глубине
елового распадка будит в душе тревогу и надежду. "Быть может, сегодня мой
номер - счастливый?.." Позволяю глазам обратиться в сторону соседа, но и
такого движения достаточно, чтобы сидящая в полуметре синица вспорхнула с
ветки, тревожно тенькая.
Сосед в белом полушубке - точно снеговик возле побеленной елочки. Зовут
его Виктором, он - старший охотовед. Неподвижная поза человека способна
выдать и настороженность, и тревогу, и нетерпение. Виктор - несокрушимо
спокоен и в спокойствии своем удивительно похож на начальника хозяйства. Но
слышал ли Виктор сойку?..
Позже, когда в кругу охотников старший охотовед станет рассказывать
редкие подробности звериного быта, кто-то посоветует ему засесть за научную
работу. Виктор смущенно рассмеется: "Что вы! Грамотешка-то у меня - пушной
техникум да двенадцать лет практики в нашем хозяйстве..." И понятно мне
станет, что человеку с подобной "грамотешкой" не так уж и трудно было
понять, о чем сказала сойка. А сказала она - идет зверь, но не тот, которого
мы ждали.
Зыбкая тень скользнула среди неподвижных деревьев, и почудилось: не
Волга журчит подо льдом за опушкой леса, а своенравная дочь Амура - Уссури.
Олень-цветок... Да не один - три сразу!..
Сколько тысячелетий понадобилось бы природе на расселение пятнистых
оленей аж до берегов среднерусских рек? Скорее всего, земного времени просто
не хватило бы. А человеку на такие дела требуются считанные дни. И даже
часы, ибо все чаще звери, птицы и рыбы из края в край земли путешествуют в
заоблачных высях. Многие ли знают, что ныне в калининских лесах живет и
множится олень-цветок?.. Мы видели целые пятнистые стада у зимних кормушек,
лебединые шеи грациозных зверей, сливающиеся с березовым белоствольем,
настороженно повернутые головы, темные глаза, печально-вопросительные,
доверчивые, как у детей. Олени - настоящие дикари летом, но едва падут снега
и ударят морозы - жмутся к человеку, идут на голоса егерей, особенно тех,
что пополняют кормушки. Уссурийские зимы не уступят суровостью
среднерусским, и все же люди не могут оставить на произвол судьбы стадо
пятнистых оленей - этот новый костер жизни, зажженный их трудом в тиши
калининских лесов, - пока искры его не вызовут множество новых очагов, не
нуждающихся в присмотре человека, способных сохранять неумирающее тепло
среди самых жестоких и длительных стихий, которые время от времени бывают в
нашем северном крае. И между прочим, почти каждый год возникают все новые
оленьи стада за границами охотничьего хозяйства, а это значит - еще одно
замечательное животное становится не чужеродным гостем, а естественным
детищем русских лесов.
...Неслышно плывут точеные головы оленей над мелким ельником, вдоль
безмолвствующей линии стрелков; к дальнему флангу, где стоит на номере самый
страстный из наших фотолюбителей. Какая буря теперь в душе его! Фотоаппарат
на груди, и три красивейших зверя неспешно скользят в стеклянной глубине
"телевика", но дисциплина охоты повелевает не двигаться. Тот, кого мы ждем,