"Данила Врангель. Политбюро (Эссе № 3)" - читать интересную книгу автора

- Вова, запомни - считаешь до трёх и дёргаешь кольцо, - повторял
инструкцию сержант Маринин.
- Ты уверен, что эта тряпка откроется? - хриплым шепотом вопросил
оробевший Седой.
- Спокойно, не переживай, шанс разбиться не большой. Если стороны
уложены ровно, как уверяет Бруклин, то перехлёста не будет, а поэтому и
проблем не предвидится. Вова, я прыгал пятнадцать раз и всё время боялся. Я
и сейчас боюсь. И мне не стыдно. Это боится не Моня, это боится его тело. И
ты не боишься. Боится твоё тело.
- Боится, - шепотом подтвердил Седой. - Боится , паскуда. - Посмотрел в
сторону Бруклина и тихо сказал: - А этот придурок вообще ничего не боится.
- Вова, он повёрнутый, у него своя волна, - объяснил Маринин. - Если он
не боится пролетать под мостами, то это означает, что Бруклин падает в
обморок увидев мышь. Или что-то в этом роде. Закон компенсации.
- Ох, Саша, Саша... Я знаю твои манеры грузить и лечить, но к сожалению
Седой сам доктор, - отвечал ученик парашютиста - десантника.
- Вова, повторяю последний раз - глаза не закрывай, считай до трёх и
дёргай за кольцо, -повторял неофиту общества Ариэлей инструктор Маринин. -
Кайф поймаешь когда увидишь, что не разбился. Это я тебе гарантирую. Только
не кричи от радости. Твои вопли могут услышать не нужные нам глуховские уши.
- Что это вы там бормочите, пацаны? - весело крикнул пилот. - Или
молитву читаете? Хва болтать, готовность тридцать секунд. Моня, открывай
двери и зацепы шлеи стабилизаторов, а то полетишь и в самом деле как мешок с
картошкой.
- Уже зацепил, - пробурчал Маринин и с глухим шумом открыл двери
самолёта.
Холодный воздух ворвался в салон "кукурузника". Седой осторожно
выглянул в дверь. Утреннее солнце разгоралось алым пламенем за горизонтом,
рассеивая утреннюю мглу. Внизу, под крылом самолёта, проплывал лесной массив
и серой змейкой вилась автотрасса.
- Мать родная, - прошептал "неофит". - Я с такой высоты даже никогда не
глядел а тут надо прыгать. Чёртов Дубина...
- Вова, не смотри, -посоветовал сержант. - И не забудь -
разворачиваешься по ветру, ноги полусогнуты, при посадке не пытайся устоять,
падай и отстёгивай купол. Я буду рядом.
- Точка выброса, крикнул Бруклин. - Вовик, вперёд, слегка подтолкнул
Седого Моня. Тот перекрестился, неуклюжей тушей вывалился в дверь самолёта и
кувыркаясь полетел к земле. Следом за ним прыгнул Маринин.
Рокотание и свист самолёта исчезли вдали. Парашют раскрылся. Наступила
полная тишина. "Неофит" взирал на невиданное ранее зрелище величия земного
пространства. Ему казалось, что во всём мире остался он один и дикая
природа, раскинувшаяся от горизонта до горизонта серо - зелёным маревом.
Разгоравшийся рассвет пылал волшебством утренней свежести и Седой ощутил
такой прилив первозданной радости бытия и отрешённости от всей мелочной,
мирской суеты, оставшейся внизу, что неведомая песня дикого человека,
единенного с природой, стала рваться из глубины его помолодевшей души и он
запел, запел бы во всё горло, но неожиданно повернул голову, увидел в ста
метрах Моню, вспомнил его предупреждение о глуховских ушах, и вовремя
притормозил свою радость. Но всё равно, стал махать руками Маринину,
улыбаться, показывать оттопыренные большие пальцы на руках и дрыгать ногами.