"Константин Вронский. Черная богиня " - читать интересную книгу автора

историческая сказка. "У них здесь всего понемногу, - сказала Вероника
сегодня (или вчера уже?) утром. - Много Египта, кое-что от Персии, чуть-чуть
инка и лица европейцев. Греческая красота под более темной кожей".
Савельев вздрогнул и склонился над мальчиком. Рука Домбоно отдернулась.
Савельев начал осторожно ощупывать левое бедро ребенка.
- Рассказывайте, рассказывайте, Домбоно, - прошептал Павел. - У нас это
называется анамнезом...
- Две зимы назад после падения с колесницы на охоте в боку у мальчика
появились боли. Внезапно. Десять жрецов обследовали его и решили, что он
просто растянул сухожилия. Мин-Ра пролежал дней пятнадцать в кровати, но
когда встал с ложа болезни, боль стала еще сильнее. Мы давали ему соки,
притупляющие боль, мы обследовали каждую часть его тела, открыли ему жилы,
но кровь была красной, не черной....
Савельев только кивнул головой в ответ. "Старые сказки, что кровь и
тело впитывают в себя носителей всех болезней, - подумал он. - Так было при
Гиппократе, и так оставалось даже во времена Парацельса".
Внезапно его напряжение спало. Павел понял, что освободился от
тошнотворного страха проиграть эту медицинскую дуэль. Оказывается, он ничего
не забыл, уйдя с пятого курса мединститута.
Казалось, Домбоно инстинктивно почувствовал это и сердито взглянул на
Павла:
- Уже третью луну мальчик вообще не может ходить! Каждый шаг доставляет
ему нестерпимые страдания. Мы носим его на руках, а спит он только на правом
боку...
- У него, кстати, температура, - спокойно заметил Савельев.
- Да, мы дали ему соки, чтобы тело не пылало.
- Мне нужно поговорить с ним.
- Говори, чужак, я позволяю, - вмешалась Сикиника. Ее голос звенел все
сильнее.
Савельев обернулся. Царица все еще стояла, словно статуя, у золотой
стены, прекрасное лицо окаменело. "Как же это мучительно, играть в царицу и
богиню, - подумал Павел. - Она ведь мать, такая же, как и все матери этого
мира, и она прекрасно знает, что здесь никто не может помочь ее ребенку. Но
она должна, обязана быть богом, гордым и непостижимым, замурованным в
золотые стены. А то, что у нее есть сердце, здесь никого не интересует".
- Только задавайте вопросы по существу... Голова мальчика, скрытая
золотой пеленой, слегка шевельнулась.
- Когда ты ходишь, ты прихрамываешь? - спросил Савельев.
- Нет!
Он произнес только одно слово, но голосок мальчика рвал сердце на
части. Это был плач детской души. Маленький бог тихо плакал под своей
золотой пеленой.
- Тебе больно, только когда ты ходишь? - продолжал свои расспросы
Павел.
- Нет, мне всегда больно. Даже когда я лежу и хочу пошевелиться,
перевернуться на другой бок.
- И что же это за боль?
- Как будто меня кто-то сверлит. Мои кости сверлит, протыкает.
Савельев опустил голову, глядя на левую ногу мальчика. В голове
мелькали строчки из учебников по медицине. "Это может быть туберкулезный