"Катерина Врублевская. Дело о старинном портрете (Аполлинария Авилова-3) " - читать интересную книгу автора

была так похожа, только без бубенца!) и полагала себя совершенно правой.
Мария Игнатьевна считала, что негоже барышне слушать про убийства и блуд, а
также присутствовать при составлении речей, оправдывающих сии противоправные
действия.
После ее отъезда меня стали усиленно готовить к поступлению в N-ский
институт, где я вскоре и очутилась, к великой своей печали и вящему
облегчению престарелой родственницы...


***

- Что случилось? - спросила я, когда отец подошел ко мне.
- Тебя так долго не было дома! Я дважды посылал к тебе горничную с
поручением, но ты так и не возвратилась. Поэтому я отправился на поиски.
Разве можно столько сидеть на солнце?
- Не волнуйся, ничего со мной не случится. Кстати, который час?
Уже два часа пополудни. Ты ничего не ела. И бледная. - Отец с тревогой
пощупал мне лоб. - Может, вернешься, приляжешь? Или пойдем ко мне. Я прикажу
Вере заварить тебе валерианового корня.
- Спасибо, papa, я в полном порядке. Немного еще посижу и вернусь
домой. Все чудесно, ты воспитал меня разумной барышней.
- Ладно, - согласился отец. - Все же не сиди на солнце и возвращайся
домой. А я в консисторию. Пришел запрос от товарища прокурора по поводу
моего подзащитного, так что мне необходимо отлучиться. Надеюсь, благочинный
долго не задержит. Иди домой, детка, и не скучай.
Уходя, отец потрепал меня по щеке словно маленькую. Я заметила в его
глазах тревогу, но он, как опытный адвокат, прекрасно умел себя держать.
Лазарь Петрович знал, что мне пришлось пережить этой зимой, я ничего от отца
не скрывала.
После возвращения в марте из Москвы, где волею рока мне пришлось быть
замешанной в череду убийств, совершенных в занесенном снегом особняке, я
долгое время оттаивала душой, стараясь изгнать из памяти страшные картины 2.
Чтобы выйти из состояния апатии и безволия, нужно было что-то поменять в
жизни. Нет ничего лучше, чем изменить обстановку в доме, и я решила
приобрести новую мебель для малой гостиной.
В деньгах у меня недостатка не было - покойная тетушка оставила мне
достаточно, чтобы я ни в чем не нуждалась, и я жила на проценты с капитала,
помещенного в Общество взаимного кредита Санкт-Петербургского уездного
земства. Иногда позволяла себе через свою банковскую контору играть на бирже
дивидендными бумагами, но всегда действовала осторожно и не гналась за
большой прибылью...
Солнце стало припекать, расшалилась мигрень, и я стала подумывать, не
принять ли мне "капли датского короля", которые всегда у меня с собой в
сумочке, - не люблю зависеть от недомоганий. Разумеется, отец прав, нужно
было возвращаться домой. Но как же мне не хотелось вновь оказаться одной в
четырех стенах! В парке смеялись люди, играли дети, по водной глади
заросшего тиной пруда плавали лебеди. А что дома? Дома я одна, наедине с
воспоминаниями, в тусклых комнатах, обставленных мебелью, приобретенной еще
родителями покойного супруга...