"Катерина Врублевская. Дело о старинном портрете (Аполлинария Авилова-3) " - читать интересную книгу автора

свести тебя в "Эрмитаж", но сегодня бери выше. Поедем к Жан-Полю, отметим
победу. Я выиграл дело купца Крашенинова о покупке им поддельных
аккредитивов. Мошенника приговорили к лишению всех особенных прав и
преимуществ и отдали в исправительное арестантское отделение на год, а купец
на радостях отстегнул мне приличную премию из возвращенных ему денег. Так
что поехали кутить!
В ресторане "Lutetia" 3, что на Предтеченской улице возле городской
думы, нас встретил сам хозяин мсье Жан-Поль, полный француз с усами колечком
и в белоснежном переднике.
- О! Мсье Рамзин! - воскликнул он, кланяясь и одновременно всплескивая
руками. - Я так рад вашему визиту! Сегодня в меню креветочный суп, форель
по-нормандски и седло барашка в соусе "пармезан". Рекомендую, вы останетесь
довольны.
- А вино? - спросил Лазарь Петрович.
- Только бургундское! Наш великий Бальзак именно благодаря бургундскому
написал "Тридцатилетнюю женщину", - произнес француз, повернувшись ко мне.
- Конечно, конечно, - рассеянно сказал отец, а я нахмурилась:
интересно, на что это намекает француз? Неужели я выгляжу на тридцать? И это
галантные французы? А может, papa прав, и мне надо встряхнуться?
Мы сели за уютный столик, покрытый скатертью в сине-красную клетку.
Через несколько минут чернявый официант принес фарфоровую супницу.
Нежно-розовый суп из протертых креветок оказался превыше всяких похвал. Во
время еды мы перекинулись лишь несколькими словами - так было все вкусно.
Интересно, как скажется такой обед на моей талии? Жесткие китовые усы
корсета немилосердно сдавили мне ребра. Хорошо мужчинам - им не нужно носить
всю жизнь этот пыточный станок, да и брюшко показывать не зазорно - больше
звеньев цепочки от часов поместится...
Когда, отдав должное форели и запив барашка выдержанным бургундским,
отец приказал принести счет, он внимательно посмотрел на меня, словно
размышляя, говорить или нет, и произнес:
- Есть один человек... Он как-то приходил ко мне консультироваться -
его хотел обмануть компаньон. Хорошо, что вовремя обратился, иначе остался
бы и без мастерской, и без дома. Я ему кое-что посоветовал - по мелочи, но
вовремя. Серапион Григорьевич его зовут. Серапион Григорьевич Протасов, из
мещан. Он столяр, плотник, одним словом, работник по дереву. Мастеровой
отменный - так мебель чинит, лучше новой выходит. У него мастерская на
Кирпичной улице, что в Мещанской слободе. Тетушка твоя Марья Игнатьевна,
покойница, весьма его жаловала. Никому свою оттоманку не доверяла, на
которой любила отдыхать после обеда, а его позвала чинить. Он выправил -
лучше прежней стала. Марья Игнатьевна осталась довольна.
- Papa, так мне ж не чинить, мне новая мебель нужна! - возразила я. -
Для чего мне столяр? Мне и чинить нечего. Ту рухлядь, что в доме стоит,
давно пора выбросить. Надоела, сил нет на нее смотреть, особенно на комод!
- Ну что ж, пообедали, давай вернемся к тебе, покажешь, что ты
намереваешься выбросить. - Отец промокнул салфеткой усы и поднялся из-за
стола.
Дома Лазарь Петрович прошелся по малой гостиной, провел рукой по
комоду, погладил грифона на подлокотнике кресла, остановился возле
ненавистной козетки.
- Третьего дня встретил я того Протасова, - продолжил отец разговор,