"Виктор Вучетич. Сиреневый сад (Искатель № 3-4 1981г.) " - читать интересную книгу автора

расположение комнат. Он вообще не мог представить, велик ли этот дом.
Комната, в которую он вошел, была большой, со стрельчатыми окнами,
полуприкрытыми снаружи щелястыми ставнями. Здесь царил сумрак оттого, что и
стены были темными, и солнце сюда заглядывало, по всей вероятности, во
второй половине дня. Такие комнаты в барских домах назывались залой. Дверь
справа была приоткрыта, там, за ней, и вовсе густилась темнота. Где-то за
той темнотой раздавались приглушенные стуки и железное звяканье. Винтовая
деревянная лестница с резными балясинами вела наверх, скорее всего там и
находилась Машина комната.
Сибирцев оглядел небогатое убранство: широкий стол с витыми ножками,
несколько венских стульев с гнутыми спинками, огромный, в полстены пустой
буфет. Обогнул стол, чтобы подойти к окну, и вздрогнул: из темного проема
между окон на него глянул незнакомый обросший мужик, длинный и нескладный,
стриженный почему-то ежиком и весь странно расплывчатый. Через мгновенье
Сибирцев сообразил, что смотрит в зеркало. Он подошел поближе, потрогал
резную, мореного дуба раму, стекло. Оно показалось пыльным. Нет, это
амальгама стала мутной от долгой жизни. Уставился в собственное отражение.
Хорош, ничего не скажешь: глаза провалились, как у покойника. Ну ладно, этот
ежик еще куда ни шло, но борода... Рыжая, клочковатая. И не борода, а нечто
вроде того расхристанного кустарника. Что ж это он так-то? Ну и рожа, ничего
не скажешь...
Сзади послышались тяжелые, стонущие скрипы. Сибирцев обернулся и увидел
Елену Алексеевну.
- Что вы, Михаил Александрович? - тревожно спросила она. - Разве вам
можно столько-то ходить? В постель, в постель, и никаких возражений... Или
на солнышко. Оно, милое, всех лечит.
- Елена Алексеевна, - виновато заговорил Сибирцев, стараясь прикрыть
лицо ладонью, - не найдется ли у вас водички погорячей?
Он уже забыл о том, что мечтал о ледяной, родниковой.
- Случилось что? - забеспокоилась хозяйка.
- Да вот... - замялся Сибирцев. - Дело есть маленькое. Уж вы извините.
- Есть, есть, отчего же. Сейчас принесу. Идите, прилягте. Сибирцев
вернулся к себе, достал из-под кровати вещмешок, развязал его и добыл
небольшой полотняный сверток: в чистой портянке он хранил опасную бритву с
костяной ручкой и ставший каменным маленький серый обмылок. Открыл бритву,
попробовал на ногте и стал править ее на широком своем ремне. За этим
занятием и застала его Елена Алексеевна. Она вплыла в дверь, держа в руке
чайник, и, увидев, чем занимается Сибирцев, вздохнула и улыбнулась.
- Ну вот и слава богу. Значит, на поправку пошло. Раз мужчина взялся
красоту наводить, считай, все у него в порядке... Ох, да что ж это я? Вам же
прибор нужен. Сию минуту...
Закончив довольно мучительный процесс бритья, Сибирцев провел ладонью
по щекам: другой разговор. А то и впрямь бандит с большой дороги.
Плохо дело, Сибирцев, коли ты за собой следить перестал. Совсем, брат,
плохи твои дела. Раскис, успокоился...
Появилась Елена Алексеевна с полной тарелкой густого щавелевого супа,
приправленного тушенкой. И пока он с трудом глотал кислую, порядком
надоевшую травяную кашу, Елена Алексеевна, испуганно округлив глаза, все
порывалась открыть ему свою очередную и, разумеется, страшную тайну. Она и
дверь в комнату прикрыла, и заглянула через перила в сад, нет ли кого.