"Виктор Вучетич. Мой друг Сибирцев " - читать интересную книгу автора

Сибирцев молча кивнул. Жилин привалился к стенке и сонно закрыл глаза,
но чувствовалось, что он - весь внимание.
- Золотишко-то и прочее у меня тута, - продолжал старик. - Только вот
вопрос, повезете-то как? Ты, начальник, должен понимать, что, ежли вас
накроют, всем будет одна дорога - мать сыра-земля. И вам и мне, стало быть,
да... Дак вот, интерес имею.
Сибирцев изложил свой план.
Вывозить золото и драгоценности решили в пустых снарядных гильзах,
распределяя по каждой примерно по двадцати килограммов. Оставшуюся пустоту
забивать пыжами и зачеканивать снаряд. Поди разберись, истинный снаряд в
ящике или фальшивый... Недаром делал расчеты Сибирцев, а после, вместе с
Михеевым, полдня провели они в заброшенной Игнатовой бане, распатронивая
собранные Жилиным снаряды, вывинчивая взрыватели и освобождая гильзы от
пороха.
Старик слушал, посверкивая глазами, почесывая бороду.
- Хитро придумали, - наконец высказал он свое отношение. - Кто
придумал-то, а?
- Думали вот, да и придумали, - Сибирцев уклонился от прямого ответа.
- Ага, - подтвердил старик, - что ж, стало быть, задерживаться вам тута
нет никакой надобности... Ты, мил друг, слышь-ка? - он тронул Жилина за
плечо, и тот открыл глаза. - Ступай-ка к развилке да гляди шибче. Не ровен
час, хоть и давненько не залетывал сюда "таежный-то хозяин"... В случае
чего, к сараюшке беги. А вы с Олехой собирайтесь, со мной пойдете. Золотишко
недалече. Дак и то двух десятков пудов не наберется.
Старик поднялся с лавки, покряхтел малость, разминая руки и ноги, и
принялся одеваться. Потом он гремел в сенях, отыскивая заступ и тяжелый лом.
Вошел в избу.
- Ну, с богом. Лампу-то с собой возьмите.
В сарае старик основательно закрепил лампу на гвозде, вбитом в стенку,
раскидал слежавшееся сено в углу, очертил квадрат на прибитой земле и
передал заступ Сотникову.
- Давай, Олеха, тута не шибко глубоко. Штыков на пять, не боле.
Копали по очереди. Торопились успеть до рассвета. Сибирцев взмок,
скинул полушубок и безостановочно бил твердую землю ломом. Когда углубились
на полтора штыка, пошло полегче. Старик время от времени выходил из сарая,
вслушивался в темноту. Возвращался, сняв с гвоздя лампу, светил в яму.
Наконец сказал Алексею:
- Теперь уж близко. Как дойдешь до доски, с осторожкой бери. Да
землю-то не разбрасывай, обратно закапывать будем.
Лезвие заступа звякнуло. Старик тут же посунулся в яму, велел Сотникову
вылезать.
- Давай, - сказал, - свои ящики. Сейчас вынать станем.
Он вытащил из ямы три толстые широкие доски, уложил их впритык друг к
дружке на земляном полу и начал подавать Сибирцеву, склонившемуся над ямой,
тяжелые кисеты из сыромятной кожи, каждый весом примерно килограммов по
пяти. Это, сказал, песок и самородки. Потом пошли такие же тяжелые кожаные
мешки, туго стянутые у горла жесткими ремнями. Здесь были империалы и
полуимпериалы старой, еще николаевской, чеканки, золотые полосы, кружки,
платина. И наконец старик, обеими руками прижимая к груди, поставил на край
ямы, один за другим, два мешка. Выбрался сам. Разостлав на земляном полу