"Михаил Высоцкий. Принцесса и арбалет ("Перехитрить богов" #2) " - читать интересную книгу автора

Ладно, господа, как хотите. Хотите ждать от неба погоды - милости
прошу. Только потом не жалуйтесь, как же так, за что, почему костер горит
так жарко, топор летит так быстро, а веревка такая крепкая. Меня уверяли,
что пока нас довезут до столицы, пока суд да дело... Мол, будет еще
возможность бежать, а то и оправдаться. Я, естественно, не верил. И,
риторический вопрос, кто в этот раз оказался прав? Даю на ответ одну
попытку.
Правильно, прав оказался я. Летающий крокодильчик, или, как его местные
называли, рекхтар, до столицы и назад обернулся ровно за сутки. И приказ он
привез вполне конкретный, почти хрестоматийный. "Казнить, нельзя
помиловать". Увы, запятая стояла именно после слова "казнить".

***

Пограничная застава не была оборудована для проведения смертных казней,
и потому, волевым решением начальника заставы, для проведения экзекуции был
избран ближайший город. Ровно в полдень на центральную площадь, где уже
собралась достаточная толпа зевак, была вывезена клетка с осужденными. Их, к
огромной радости толпы, было не трое, как обещалось, а пятеро, четверо людей
и зыкруд. Из них трое были теми самыми государственными преступниками, двое
признаны их пособниками, и тоже осуждены на смерть.
Городок был небольшим, жил в основном торговлей с иноземцами, но, как и
в любом уважающем себя городе, имел полный комплект агрегатов для лишения
человека жизни. Для воров - виселица, убийц - плаха и топор, насильников -
четвертование, вернее было бы сказать "пятитование", прежде чем оторвать
руки и ноги, им кое что другое отрывали. Ну и наконец для государственных
преступников - кол, самое любимое. Ну еще бы! Висельник умирает за секунды,
на плахе - так вообще сразу, четвертованные тоже быстро теряют сознание от
боли. И только на колу человек может долго сидеть, особенно если кол
правильный... Ходили слухи, что в иноземных странах камнями забивали,
расстреливали из арбалетов, на кресте распинали - но государева фемида была
справедлива, и такие виды казни признавала слишком негуманными.
Была еще одна казнь, народная - гулящих жен на костре сжигать, и хоть
была она запрещенной - стража часто на такие развлечение сквозь пальцы
смотрела. Государь - отец родной, народ - дитя государево. А чем бы дитя ни
тешилось, лишь бы не бунтовало...
Сажать на кол - это целое искусство. Это тебе не веревку на шею
набросить, топором рубануть или хвороста в костер подбросить. Красиво
посадить на кол осужденного, чтоб ему деревянное острие и внутренности все
проткнуло, и чтоб он помер не сильно быстро - такое не каждому под силу. Но,
по счастью, был один такой мастер в этом городе! Потомственный палач, в
третьем поколении, он не просто артистично казнил - он при этом еще и
острил, проявлял свой недюжинный ораторский талант. Каждый жест его был
отточен до миллиметра, а каждое слово, произнесенное под аккомпанемент
воплей казнимого, вызывало у толпы дружеский смех. На казни с его участием
часто приезжали даже из соседних городов, родители приводили своих
отпрысков, ходили целыми семьями, а потом еще неделю пересказ казни ходил по
городу, вызывая все новые и новые улыбки. Ну и, конечно же, невзирая на
выходной день, именно он должен был сейчас казнить государевых преступников.
Единственная возникла проблема - правильный порядок. Главный преступник