"Стенли Уаймэн. Волчье логово " - читать интересную книгу автора

думать было некогда. На нас напирала толпа с рассвирепевшими лицами. Опустив
глаза, я увидел, что противник мой был мертв. Наступив ногою на труп, я
закричал безумным голосом:
- Собаки! Сволочь! Прочь по своим норам! Разве вы смеете поднимать руку
на Кайлю! Прочь, а не то по возвращении виконта дюжина из вас будет висеть
на рыночной площади!
Должно быть у меня был свирепый вид. Страха я не чувствовал, а только
незнакомое мне возбуждение овладевало моим существом. Они подались назад.
Неохотно, заминаясь, но толпа стала расходиться. Последними были люди из
шайки Безера, к числу которых принадлежал, как я догадался, и убитый мной
человек. Я продолжал стоять неподвижно, устремив на них грозный взор, пока
улица не опустела, и последний человек не скрылся за углом. Тогда я
повернулся и увидел Жиля с полудюжиною наших слуг, с бледными лицами
стоявших позади меня. Круазет схватил мою руку с рыданиями.
- О, сеньор! - воскликнул Жиль прерывающимся голосом. Но я взглянул
строго на него и оттолкнул Круазета.
- Подымите эту падаль, - сказал я, прикасаясь к трупу ногой, - и
повесьте его на этом дереве. Потом ворота на запор! И поворачивайтесь
скорее!

Глава II. УГРОЗА ВИДАМА

Впоследствии Круазет рассказывал мне целую историю о том, что делалось
со мною в ту ночь, но сам я ничего не помню. Мне все это показалось страшным
сном. Круазет уверял, что ночью я поднялся со своего места (как старший я
спал один, а он с Мари вместе помещались на другом тюфяке в той же комнате),
пришел к нему и, разбудив его, со слезами и дрожью во всем теле умолял не
оставлять меня одного. Так я и проспал подле них до утра. Но, как я уже
сказал, я ничего не помню из этого: мне показалось, что я видел какой-то
страшный сон, и только по пробуждении я обнаружил себя на одном тюфяке с
Круазет и Мари. Так что я не могу утверждать, случилось ли на самом деле все
то, что он рассказывал.
Во всяком случае, если меня и мучила совесть, то это продолжалось
недолго. Напротив, мне льстило то новое уважение, с которым теперь Жиль и
другие слуги относились ко мне. Я не знаю, что думала Катерина о
случившемся. Она получила свое письмо и, по-видимому, успокоилась: мы ее
почти не видели. Мадам Клод была занята приготовлением травяных отваров и
лечением раненого посланца. Поэтому было совершенно естественно, что
первенство в замке выпало на мою долю.
Не было сомнений (по крайней мере, мы были уверены в этом), что
нападение на посланного с письмом было совершено по наущению самого Видама.
Еще более удивительным казалось, что он просто не зарезал его, чтобы
захватить письмо. Но, обращаясь назад к этому времени, мне кажется, что
тогдашним людям нравилось вносить известную игривость в самые возмутительные
зверства. Это было время религиозных войн, когда возбуждаются самые ужасные
страсти. Казалось ничтожным лишь убить своего врага: с его головой играли,
как с мячом (я ничего не прибавляю), а сердце его бросали собакам.
Без сомнения, Видаму с его зверским юмором пришла фантазия, чтобы
принесший первое любовное письмо Павана явился к его невесте весь
окровавленный и залепленный грязью. Свалка у наших ворот также входила в его