"Фэй Уэлдон. Ожерелье от Булгари" - читать интересную книгу автора

Когда Барли, довольный и цветущий, вошел вместе с Дорис в зал, все
смолкли - это было признанием их появления и звездного статуса. Грейс
ощутила, как описала позднее, что у нее "кровь закипела в жилах". Дорис
увидела ее, но посмотрела как на пустое место, чего и следовало ожидать. Но
Барли, заметив Грейс, помахал ей рукой, и по этому жесту Грейс поняла, что
всякой близости между ними пришел конец. Он полностью утратил к ней
интерес - даже чтобы ненавидеть. У нее оборвалось сердце. Ей показалось, что
она вдруг вместо теплого зала очутилась на пронизывающем ледяном ветру. Это
был холод разочарования, осознание того, что Барли потерян для нее навсегда.
Если одной болезненной истине не удалось заставить ее это понять, то другой
удалось вполне.

Как трудно было избавиться от чувства, что Барли каким-то образом все
еще на ее стороне! Что когда аукцион закончится, он покинет этот зал вместе
с ней, а не с Дорис, и идиотской шутке придет конец. И тогда наступит ее
очередь, и тогда она, возможно, гордо вскинет голову и скажет: "Нет! С кем?
С тобой? А кто ты такой?" - и пойдет домой с кем-нибудь другим. А может, и
нет. Барли приходил к ней в тюрьму, но она отказалась его видеть. Кое-какие
возможности у заключенных есть, и это была одна из них - просто
проигнорировать. Только вот пока тянулись долгие часы, когда она сидела,
запертая в камере (поскольку большая часть надзирателей была занята
попытками предотвратить передачу наркотиков во время поцелуев и объятий,
прекратить истерику или утащить обратно в камеры вопящих арестанток, тех, к
кому не пришли посетители, просто запирали), этот приступ гордыни казался ей
самой настоящей глупостью. А сейчас? Ей некуда было спрятаться, и она
улыбалась - когда те немногие, которые вообще помнили о ее присутствии,
повернулись к ней, чтобы увидеть, как Грейс, бывшая Солт, а ныне Макнаб,
отреагирует на появление знаменитых влюбленных.

"Они стремятся унизить меня своим счастьем" - вот что она подумала.
Барли, такой подтянутый и элегантный, с заново сделанными зубами. Дорис в
великолепном огненном платье и в ожерелье от Булгари с покрытыми патиной
монетами в золотом обрамлении.

Всего лишь два года назад Барли предложил Грейси, тогда еще своей жене,
купить это ожерелье ей в подарок на день рождения, но она отказалась,
позвонив в магазин и выяснив, сколько оно стоит. Он почувствовал себя
уязвленным. Он видел, как она противится переменам в их жизни, упрямо
цепляясь за прошлое и предпочитая это прошлое комфортному, но неустойчивому
настоящему. В чем-то она по-прежнему оставалась Грейс Макнаб, а не Грейси
Солт, оставалась дочерью своих родителей. Доктор Макнаб, хирург с
Харли-стрит, был достаточно зажиточным, но считал, что то, что оставалось от
ленча, должно быть съедено за ужином. "Расточительство недопустимо" - этот
лозунг витал в воздухе, и вчерашняя холодная брюссельская капуста
разогревалась на завтрак. Едва заметный запах антисептика, доносившийся из
расположенного внизу хирургического кабинета, невзрачность холодных приемных
покоев с высокими потолками, с полированной мебелью, жесткими красными
персидскими коврами и копиями деревенских пейзажей. Стоицизм унылых
пациентов, их пренебрежение к боли и собственному телу, которым они даже