"Эдгар Уоллес. Зловещий человек" - читать интересную книгу автора

он. - Я много думал над этим, Эльза. Твое сердце свободно, насколько я знаю.
Нет решительно никаких препятствий, кроме разницы в нашем возрасте - почему
бы этому не быть?
- Но... но, мистер Тары, - пробормотала она. - Я вовсе не думала... Я
не хочу выходить замуж за вас, я не хочу ни за кого выходить замуж. Это
очень... очень любезно с вашей стороны и, конечно, я чувствую себя... - она
с трудом выговорила это слово - польщенной. Но это слишком смешно...
Он усталыми глазами следил за ней. Слово "смешно" ничуть не задело его.
- Я уеду... куда-нибудь. Я должен уехать из-за... из-за моего здоровья.
С тех пор как майор Эмери вошел в дело, продолжать стало невозможно...
- Ральф знает о том, что вы уезжаете? - спросила Эльза, в которой
любопытство взяло верх над удивлением.
- Нет! - он почти прокричал это слово. - Он не знает! Он не должен
знать. Понимаешь, Эльза? Ральф ни под каким видом не должен знать! То, что я
сказал тебе, совершенно конфиденциально. Обдумай мои слова...
Жестом он показал, что разговор окончен. Она почувствовала большое
облегчение. Целых десять минут она просидела, глядя в окно. Столовая мистера
Мориса Тарна выходила в сад, общий для всех домов на Эльгин Кресент. Это не
был сад в строгом смысле слова, а, вернее, поросшее травой пространство,
перерезанное коричневыми дорожками. Больше всего его ценили родители очень
маленьких детей.
В этот час в саду было пусто. Бледно-желтый солнечный свет, косыми
лучами пробиваясь в большое окно, освещал угол стола и цветы на нем,
которые, благодаря тому, что она передвинула стул, скрывали от ее глаз
мистера Мориса Тарна.
Она бросила взгляд на него из-за цветов. На нем был вчерашний
воротничок - он всегда носил воротнички по три дня. Его порыжевший черный
галстук был укреплен сзади утратившей блеск пряжкой. Отвороты старомодной
визитки блестели от долгого ношения, рукава были обшарпаны.
Изучив его отвлеченно и хладнокровно как возможного жениха она
вздрогнула.
Эльза всегда соблюдала по отношению к своему опекуну и его привычкам
философское терпение. Ей надоело настаивать на покупке платья. У него был
довольно значительный доход, и однажды она с удивлением узнала, что у него
лежит довольно большая сумма в банке. Но Морис Тарн был феноменально скуп.
Она была кое-чем ему обязана, но не многим: образованием, полученным в самом
дешевом пансионе, какой он только мог найти, неохотно даваемыми деньгами на
платье и курсами стенографии и машинописи, которые должны были дать ей
возможность сделаться личной секретаршей старого Эмери. В добавление ко
всему этому, Морис Тарн давал ей то, что ему угодно было называть "домашним
очагом".
Сейчас он был весьма занят цыпленком под японским соусом, которого
разрезал на микроскопические кусочки. Вдруг он спросил:
- Есть что-нибудь в газете?
Он сам никогда не читал газет и в ее обязанности уже много лет входило
ознакомление его с главнейшими новостями в утренних газетах.
- Ничего, - сказала она. - Вы знаете о парламентском кризисе?
Он проворчал что-то себе под нос, потом спросил:
- Ничего больше?
- Ничего, кроме скандала с кокаином.