"Ирвинг Уоллес. Слово [H]" - читать интересную книгу автора

- На Кресте Иисус чувствовал себя брошенным всеми, тихонько заметила
Сара Ренделл. - И он умер. Но все равно, он восстал из мертвых, чтобы
спасти всех нас.
- С Божией помощью, - подпел ей дядя Герман.
Сара Ренделл глянула на брата.
- Господь поможет Натану. Он заслужил эту помощь, Герман.
Смущенный набожным камланием, пусть даже исходящим от его собственной
матери, Ренделл отделился от нее и подошел к врачу.
- Я бы хотел увидать папу. Можно?
- Ну, вообще-то говоря, ему бы следовало как можно больше отдыхать.
Но если буквально на минутку, то можно. Вполне возможно, что вечером вы
проведете с ним больше времени.
Ренделл вошел в палату к отцу.
Кислородная палатка была открыта, над кроватью, скрывая отца,
склонилась медсестра. Услышав, что кто-то зашел, она обернулась.
- Я только хотел поглядеть на него, - робко начал объясняться
Ренделл. - Он спит?
- Он дремлет. Пока с ним все в порядке. Мы им очень гордимся.
Ренделл подошел к кровати. Исхудавшая голова старика лежала на
подушке. По сравнению со вчерашним днем, на отца глядеть было не так
страшно. Глаза его были закрыты. На лицо вернулся румянец. Отец мирно
похрапывал.
- Он выглядит гораздо лучше, чем вчера, - шепнул Ренделл через плечо.
- Значительно лучше, - согласилась с ним медсестра.
Повернувшись к отцу, Ренделл был изумлен, заметив, что тот глядит на
него невидящим взглядом.
- Привет, па, это я, Стив. Тебе уже лучше. Ты уже выздоравливаешь.
В глазах старика мелькнуло узнавание, его губы искривились. Ренделл
быстро наклонился и поцеловал отца в лоб.
- Ты уже выздоравливаешь, папа, - повторил он. - Мы молились за тебя,
и наши молитвы были услышаны. И я тоже буду молиться за тебя...
Голос Ренделла дрогнул, когда он увидал, как уголок отцовских губ
поднялся кверху, немножечко, чуть-чуть, но пошел вверх, и дальше Ренделл
уже ничего не собирался говорить, так как не совсем был уверен в отцовой
улыбке - то ли она была благодарностью за молитвы, то ли знаком сомнения в
том, что его сын способен за кого-то молиться. Стивен догадался, что отец
видит его насквозь, как это было всегда, и как будет в будущем; что он
благодарен за откровенную заботу о себе, но сомневается в неожиданном
благочестии.
Улыбка, такая же таинственная, как и на лице Моны Лизы, исчезла, но
причины ее появления, равно как и значение, так и остались невыясненными.
И вообще, была ли она улыбкой сожаления? Сожаления не к сыновнему
фальшивому благочестию и набожности, но сожаления (и это от человека,
знающего Ренделла как облупленного, а так же знающего, что вера,
преданность и убежденность в чьем угодно всегда одерживали победу) к
ребенку, у которого не было ничего, кроме безбожного скептицизма, который
никогда не познает страсти любви, мира и понимания.
Ренделлу так хотелось поговорить об этом, попробовать как-то
объясниться, но отцовы веки закрылись и послышался храп.
Не говоря ни слова, Ренделл отошел от кровати и возвратился в