"Вашингтон Ирвинг. Рассказы" - читать интересную книгу автора

красноречием. Гость попытался было раза два или три остановить поток его
слов, но это оказалось тщетной попыткою, и ему пришлось склонить голову и
предоставить барону свободу действий. Между тем барон сделал первую паузу
только тогда, когда они прошли во внутренний двор; здесь путник снова
попытался заговорить, но его намерению помешало появление женской половины
семьи вместе с оробевшей и зарумянившейся невестой.
Он взглянул на нее и замер, как зачарованный; казалось, что в его
взгляде пылает душа и что его навеки приковал к себе ее милый девический
образ. Одна из ее незамужних тетушек шепнула ей что-то на ухо, девушка
сделала усилие, чтобы заговорить; она робко подняла свои влажные голубые
глаза, бросила застенчивый и в то же время пытливый взгляд на незнакомого
рыцаря и тотчас же отвела его в землю. Она не вымолвила ни слова, но на
устах ее заиграла улыбка, на щеках появились легкие ямочки - и это
доказывало, что она отнюдь не разочарована. Впрочем, было бы странно, если
бы столь изящный и привлекательный кавалер не пришелся по сердцу
восемнадцатилетней девице, весьма благосклонной к любви и замужеству.
Поздний час исключал возможность немедленного открытия переговоров.
Барон был по-прежнему неумолимо любезен и, отложив беседу делового характера
до утра, повел гостя к еще не тронутому столу.
Он был накрыт в большом зале замка. На стенах висели портреты суровых
героев из рода Каценеленбоген, а также трофеи, добытые ими на полях сражений
и на охоте. Нагрудники с прогибами от ударов, сломанные турнирные копья,
изорванные в клочья знамена и тут же рядом - добыча лесных боев: кабаньи и
волчьи пасти, грозно оскалившие свои клыки среди самострелов и бердышей, и
огромные рога матерого оленя, разветвлявшиеся прямо над головой юного
жениха.
Впрочем, рыцарь, по-видимому, не замечал ни окружавшего его общества,
ни обильного угощения. Он едва прикоснулся к еде и, казалось, был всецело
поглощен своею невестой. Он говорил совсем тихо, так, чтобы его не могли
услышать соседи, ибо любовь никогда не говорит полным голосом; но разве
существует на свете столь нечуткое женское ухо, которое не уловило бы самого
невнятного шепота, если он исходит из уст возлюбленного? В его манере
говорить сочетались сдержанность и нежность, что, видимо, произвело на
девушку сильное впечатление. Она слушала его с глубоким вниманием, и на
щеках ее то вспыхивала, то угасала краска румянца. Время от времени она
стыдливо отвечала ему на вопросы, а когда он отводил глаза в сторону,
решалась украдкой бросить взгляд на его романтическое лицо и неслышно
вздохнуть от избытка счастья и нежности. Было очевидно, что молодые люди
полюбили друг друга. Тетушки - а кому, как не им, знать толк в сердечных
делах? - решительно заявили, что и он и она прониклись любовью с первого
взгляда.
Ужин протекал весело или во всяком случае шумно, ибо гости были
счастливыми обладателями того благословенного аппетита, который дружит с
пустыми кошельками и горным воздухом. Барон рассказывал самые лучшие и самые
длинные из своих историй, и никогда он не рассказывал их так хорошо или по
крайней мере с большим эффектом. Если в них попадалось что-нибудь
сверхъестественное, его слушатели тотчас же начинали охать и ахать, если
фривольное - хохотали и как раз там, где это требовалось. Барон, надо
признаться, подобно большинству великих людей, был до того преисполнен
сознания собственного достоинства, что никогда не снисходил ни до какой иной