"Оливия Уэдсли. Честная игра " - читать интересную книгу автора На своих губах он все еще чувствовал поцелуи. Ему пришлось употребить
всю силу своей воли, чтобы вновь не прикоснуться к ней, не начать опять ее целовать. Десять минут тому назад ничто не было так далеко от него, как мысль о том, что он все скажет Филиппе. Все это произошло как-то помимо него. Тогда Филиппа сказала тихим нетвердым голосом, все еще порывисто дыша: - Скажите мне... скажите... о... о вашей любви... Хорошо? Существует истинное, глубокое, чистое чувство, но оно бесконечно редко; и в тот момент, когда Филиппа попросила "скажите мне", такое именно чувство охватило Джервэза, его сердце, все его существо. Дикая страсть, овладевшая им на несколько мгновений, исчезла, как исчезает циклон; и в этот момент он испытывал лучшее, что было в его душе. - Я полюбил вас около года тому назад, - сказал он. - Вы выглядели скорее как маленький мальчик, и мы вместе охотились в Кавей-Скуп... а в другой раз на вас было зеленое платье и шляпа с лентой, и вы сказали, что рады видеть меня... Я как раз вернулся из Азии. Было очень жарко, - помните? - но вы были холодны... А затем в Фонтелоне... Вам там так понравилось... и это заставило меня полюбить вас еще больше, чем я любил до того времени... я чуть-чуть не сказал вам тогда же. Мне всегда рисовались вы в Фонтелоне... все должно было принадлежать вам... С того момента, как я увидел вас там, я всегда представлял вас моей женой... осмеливался мечтать об этом... Я постараюсь сделать вас счастливой... Мне кажется - я смогу... Филиппа, можете ли вы мне честно ответить: не кажусь ли я вам слишком старым?.. Филиппа отрицательно покачала головой, потом схватила его за руку и - Вы кажетесь... вы кажетесь изумительным! Джервэз все еще стоял в выжидательной позе; затем с полуподавленным восклицанием поднес к своим губам лежавшую в его руке ручку Филиппы. До конца жизни аромат сандалового дерева, ощущавшийся им каждый раз, когда он целовал ладони Филиппы, переносил Джервэза в тот догорающий осенний день, когда он и Филиппа стояли, окруженные великой тишиной, сплетя руки... Джервэз сказал, стараясь сдерживать себя, и сознательно нарушая торжественность момента тривиальным вопросом: - Это запах сандалового дерева? - Филиппа незаметно улыбнулась: - Да, с примесью жасмина. Я так рада, что вы заговорили. Это нарушило мое странное чувство, будто мы должны ожидать чего-то великого; а так неприятно вечно чего-то ожидать! Мне кажется, что это меня заставляет робеть... Джервэз, скажите мне, мы действительно жених и невеста? Тогда он тоже рассмеялся. - Безусловно, самым настоящим образом, - сказал он, намеренно подчеркивая слова. - Не правда ли, дорогая? Это далось ему не так легко, но он наклонился вперед и обнял ее. - Да, я тоже думаю, что мы помолвлены, - согласилась она, целуя его. Она продолжала стоять, прижавшись к нему, спокойная, нежная. Они вновь поцеловались, и Филиппа стала рассеянно дергать его за лацкан пальто... Какое-то стеснение овладело ими, и ни тот ни другой не могли преодолеть его. Сумерки сгустились, грачи темным треугольником пронеслись над их головами по направлению к лесу. Их резкие крики заставили насторожиться собак, поспешивших к своей госпоже. Они старались показать своим поведением, что |
|
|