"Оливия Уэдсли. Честная игра " - читать интересную книгу автораотошла от него и подсела к столу, за которым играли в бридж.
Он все время старался не забыть этого разговора, чтобы передать его Фелисити: Флип должна была понять, в чем тут дело. Но Фелисити проигралась в бридж и была не особенно милостива, когда он вошел на цыпочках в ее комнату, необычайно громоздкий в своей пижаме и насквозь пропахший прекрасной зубной пастой, мылом и вежеталем. - Ты знаешь, - начал Сэм, - эта Ланчестерша себе на уме. Она все время говорила про старость Джервэза и молодость Филь. Это ее как будто раздражало. - По-моему, Леонора злилась бы и тогда, когда увидела бы, что воробей залетел в чужое гнездо, - равнодушно ответила Фелисити. - Такова уж ее натура; бывают такие люди на свете. Но это должно быть прямо-таки каким-то проклятием всегда завидовать, что у другого есть что-нибудь такое, чего нет у тебя самой! - Да, ужасно! - согласился Сэм. Он на минуту поколебался, задумчиво шевеля пальцами ног в своих больших ночных туфлях. - Послушай, Флип, ты не думаешь, что Джервэз все-таки слишком стар? Мне было бы ужасно тяжело, если бы Филь пришла к такому заключению после брака... И именно потому, что он богат... Все-таки богатство не искупило бы этого, как ты думаешь? - Он помолчал с минуту и добавил, украдкой посматривая на нее со смешным выражением робости: - Ведь мы поженились по любви, и все-таки я довольно часто, не правда ли, дорогая, раздражаю тебя? Фелисити даже подскочила от неожиданности, а лицо ее залилось краской. Она сделала повелительный жест своей красивой белой рукой. Ее глаза одновременно выражали и презрение, и мимолетную нежность, и неподдельный - Сэм, - проговорила она, снова опуская голову на подушку, - в настоящее время ты - единственный здравомыслящий человек, и я не хочу, чтобы тебя мучили какие-нибудь сложные проблемы и вопросы, которых ты не понимаешь. Лучше поцелуй меня. - Ты изумительная, Флип. - произнес Сэм дрогнувшим голосом и обнял ее. ГЛАВА IV Ни один человек не слаб по собственному выбору. Вовенарг Джервэз приобрел вдруг нежелательную для него популярность благодаря стараниям всевозможных газет. Если он видел свою фотографию в одной газете, он мог быть уверен, что встретит ее еще в десятке других. Казалось, будто для каждой газеты его жизнь и происхождение являются вопросом ее существования; каждая считала своим долгом сообщить, что ему сорок семь, а Филиппе девятнадцать лет. Он принимал поздравления со стоицизмом светского человека, прекрасно сознающего, что люди его возраста желают ему счастья с некоей задней мыслью, а более молодые скрывают при этом улыбку. Его останавливали на улице, интервьюировали, ему звонили по телефону, телеграфировали. Чтобы избавиться от слишком навязчивой любезности друзей, он решил отправиться на автомобиле куда-нибудь в деревню и пообедать там в какой-нибудь маленькой гостинице; Филиппа все еще была в Марче и должна была |
|
|