"Оливия Уэдсли. Честная игра " - читать интересную книгу авторагостиную; она была там, спиной к нему, вся ушедшая в разучивание нового па
танца, напевая мелодию ритма тем тоненьким голоском, который был так мил и так не соответствовал ее высокому росту. Она повернулась, увидела Джервэза, перестала танцевать и улыбнулась ему. - О Джервэз, почему ты не писал? Но как хорошо, что ты приехал! Мы сегодня с Тедди исполним танец на благотворительном вечере, и теперь ты это увидишь! Она подошла к нему и поцеловала его; он мог чувствовать ее свежесть сквозь тонкое белое платье - кусочек вышитой шелковой ткани с низким серебряным поясом с бирюзой. - Милый, ты не болен? Ее голос сразу привел его в себя. Он поцеловал ее волосы; они также были свежи и ароматны. - Нет, это, верно, жара и автомобиль. Ну, как дела? - Ничего, все в порядке. Но что с тобой, потому что вид у тебя неважный? Позволь, я позвоню Сандерсу, чтобы тебе подали виски с содой. Джервэзу удалось улыбнуться. Он был настолько же смущен этим потоком чувства, как и расстроен им; его в некотором роде поражал самый факт, что он мог так чувствовать - и из-за чего? Простое подозрение, и как таковое - абсолютно неосновательное, как подсказывало ему его настоящее "я". Он взял себя в руки, выпил виски с содой, попросил своего секретаря принести всю накопившуюся корреспонденцию в комнату Филиппы и обсудил с ней некоторые вопросы. Потом они пили чай, и приехали гости. Джервэз вышел из дому и собирался пройти на Мальборо, но на Пэл-Мэл его самому тротуару. - Поедем в спортклуб. Выпьем там чего-нибудь, - предложил Разерскилн. Джервэз сел в машину. - Какого черта ты здесь делаешь? - спросил он. - Дела, - уклончиво отвечал Разерскилн, а потом прибавил: - Кит теперь в школе, так что мне пришлось приехать сюда на матч. Джервэз вдруг вспомнил, что на следующий день назначен матч в крикет между Итоном и Харроу. - Ну а как поживает Кит? - О, он молодец! Всегда здоров. Никогда не встречал ребенка, который был бы так изумительно здоров. В прошлом феврале он сломал себе на охоте ключицу и руку, а через две недели поправился и снова ездил верхом. Голос Разерскилна был абсолютно невыразителен, но даже он не мог скрыть звучавшей в нем гордости и любви. Такси остановилось у спортклуба. - Войдем, - снова пригласил Разерскилн. Джервэз последовал за ним, лениво думая о том, что Джим поседел, поскольку вообще это заметно на рыжеватых волосах. В комнате, в которой ему пришлось ожидать брата, разговаривало двое мужчин, один необычайно толстый, другой - обычный тип лондонского биржевика, преуспевающего, сдержанного, приятного. Человек со складками жира над воротничком прохрипел: - Так что я купил ей браслет, и влетел он мне в две тысячи... Строгих правил, или легкомысленная, или какая бы там ни была - никогда не |
|
|