"Оливия Уэдсли. Пламя" - читать интересную книгу автора Он кивнул головой.
- Она очень красива. - Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, - сказал де Солн, - я потому и женюсь на ней. Я хочу иметь красивых детей, похожих на нее. Тони снова посмотрела на лицо "самой красивой женщины". Оно было красиво, но с жестоким выражением. - Вы, вероятно, сможете поехать со мной в оперу завтра вечером? Там спектакль-гала, и вы бы кое-кого там увидели. - Спасибо, я с удовольствием поеду. - Я пошлю за вами мотор в половине восьмого. Она проводила его вниз. Как раз в дверях они встретили Жоржетту. Она остановилась, остолбеневшая, увидев их. Тони торжественно познакомила их. - Я вас, кажется, знаю очень хорошо, - сказал де Солн со своей обезоруживающей улыбкой. - Мадемуазель Тони рассказывала мне о вас, и я вас видал в кабаре. - И это - граф? - сказала Жоржетта, когда они снова поднимались по лестнице. - Очень скверно, что Бог не выбирает наружности соответственно положению, разве не так? И он называет тебя мадемуазель Тони? - Разве он так сказал? - спросила Тони. - Я и не заметила. Жоржетта, он думает, что я действительно могу сделать карьеру. Он хочет, чтобы я лучше работала для иллюстрированных журналов, чем в кабаре. Он мне покажет всю публику, а я их нарисую. Она показала Жоржетте карикатуру. - Совсем как живые, - сказала откровенно Жоржетта. - Я говорю о нем; ГЛАВА XXVI Ты целовала меня, не любя, да простится тебе это! Вечер в опере был сплошным наслаждением. Тони почти разучилась наслаждаться. Она не совсем забыла, потому что самое последнее, что люди теряют, - это способность наслаждаться. Огни, цветы, красивые женщины и еще более красивая музыка - все это опьянило ее. Она забыла о своем собственном платье, которое она раньше вечером находила ужасным. На ложу де Солна было направлено немало биноклей. Он сидел невозмутимо рядом с Тони и отвечал взглядом на взгляд. Во время антракта он вышел и вернулся с пожилой дамой и красивой девушкой с карикатуры. - Мадам Форуа, позвольте представить вам мисс Сомарец. Пожилая дама неопределенно улыбнулась и протянула руку, и тогда де Солн сказал: - Гиацинта, мисс Сомарец. Мадемуазель Форуа поклонилась. Тони поспешно стала давать объяснения о рисунках. Было совершенно очевидно, что она не принадлежит к "их классу", как выражаются француженки. Де Солн был известен своей эксцентричностью. Гиацинта пожала своими прекрасными плечами и даже улыбнулась Тони. Она была слишком уверена в де Солне, той несомненной уверенностью, которую может породить только полное безразличие. |
|
|