"Оливия Уэдсли. Пламя" - читать интересную книгу автора

- Моя жена, моя единственная... - прошептал, запинаясь, Роберт.

ГЛАВА XX

О, если бы я мог еще раз так любить!

Затем наступило их счастье. Все это, может быть, было нехорошо, быть
может, они не имели права на счастье, Совершенно неоспоримо, однако, что они
были счастливы.
- Я должен был испугаться и пожалеть о том, что я уже не первой
молодости, - сказал Роберт. Они сидели в своей гостиной в Париже. Тони
примеряла одну шляпу за другой, а Роберт подбирал на рояле.
- Сожаление не приносит никому ни капли хорошего, - сказала,
философствуя, Тони. - С этого люди начинают, когда у них нет надежды на
лучшее, когда они больны или с ними что-нибудь случается. И что толку в нем
и в этом случае? Это только переворачивает их душу, но не приносит им ни на
грош пользы. Мне хочется, чтобы ты, мой ангел и черт одновременно, не
затевал разговоров о возрасте, потому что тогда я чувствую себя до глупости
молодой.
Она подошла к нему, в нелепой шляпе из розового тюля с орлиным пером
назади, взобралась на его стул и стала трепать его тщательно причесанные
волосы.
- Ты в расцвете, - сказала она, обнюхивая свои руки, от которых пахло
бриллиантином. - Я часто читала, что сорок лет для мужчины - пора расцвета.
Вот и у тебя так. Это звучит ужасно, как будто речь идет о свином филе или в
этом роде.
- Я себя чувствую страшно молодым и полным жизни, - признался Роберт. -
Только когда я начинаю производить деление или вычитание над сорока и
восемнадцатью, я начинаю нервничать.
- Взять мне эту шляпу, Роберт?
- Ты выглядишь в ней чертенком, люди будут улыбаться, глядя на тебя.
- Надеюсь! - с важным видом сказала Тони, разглядывая себя с
удовольствием в зеркале.
- Пустая девочка!
- Ты вчера только сказал, что я действительно становлюсь красивой.
- Дитя мое дорогое, никогда не напоминай мужчине о том, что он сказал
вчера.
- Роберт, ты говоришь эти вещи так, как если бы у тебя была масса
случаев говорить так и раньше.
- Я думаю, выйдем лучше на улицу, а то становится поздно.
Париж был сплошной восторг и удивление.
Тони закупила все шелковые чулки, которые ей хотелось, и все прочее.
Роберт по-рыцарски помогал ей в покупках. Он обсуждал с удивленными портными
фасоны, которые подошли бы к ее единственной в своем роде внешности, и
настаивал даже на том, чтобы выбирать для нее обувь и перчатки.
Для Тони жизнь стала новоявленным чудом. Для нее было неземным счастьем
быть любимой так, как Роберт любил ее, чувствовать, что она, в конце концов,
имеет права на кого-то, что она принадлежит кому-то. Они оставались в Париже
только неделю, и за это время Роберт написал леди Сомарец и, как он
выразился, "объяснил и сообщил ей некоторые вещи". Тони в упоении своим