"Оливия Уэдсли. Вихрь " - читать интересную книгу автора

за голову. Она выпрямилась и посмотрела на Ванду. Щеки ее покрылись легким
румянцем.
- Это великое счастье, - сказала она кротко. - Великое счастье, -
повторила она. - Не нахожу для этого другого слова. Вставать утром и знать,
что мне не надо идти в комнату больного ровно к десяти часам, где должна
читать вслух до без четверти двенадцать. В половине второго я получала свой
выходной час с приказом вернуться ровно в половине третьего. Меня осыпали
бранью, когда я на минуту опаздывала. Это унижение, для вас непонятное,
наполняло шесть лет моей жизни.
- Но у вас был ребенок, Карл. Лицо Ирэн просветлело.
- Да, у меня был Карл, и если бы его не было, я думаю, я не перенесла
бы этой жизни.
- Мы охотно бы все навещали вас, но Карл-Фридрих делал это прямо
невозможным.
Ирэн встала и начала беспокойно ходить по комнате.
- По ночам, - сказала она внезапно, - когда я, наконец, получала
свободу, я иногда спускалась сюда и шагала, шагала взад и вперед. Однажды я
даже попробовала выйти в парк. Я чувствовала, что не могу оставаться без
движения. Казалось, моя душа проснулась с нестерпимым ощущением ужаса и
страха.
Она отвернулась от Ванды.
- Вы не представляете себе, - сказала она, задыхаясь, - какое
неизгладимое впечатление оставил у меня первый год моего брака. Тогда-то я
по-настоящему узнала дядю Габриэля. Он часто приходил, несмотря на свою
занятость, и сидел с моим мужем, выслушивая, как он бранит все и всех так,
как это он один умел делать. Но дядя Габриэль не боялся его, как боялись я и
большинство других, и я уверена, что Карл-Фридрих очень любил его. Но он не
хотел его видеть перед смертью. Он даже отказался его принять. Дядя Габриэль
обыкновенно сидел со мной и болтал о самых простых вещах, рассказывая мне
самые забавные истории, так что я на время забывалась.
В ее голосе послышались слезы.
- Он был единственным человеком, единственным существом, с которым я
могла разговаривать.
Ванда сидела лицом к огню, обхватив руками колени.
- Да, это старик ангельской души, - сказала она. - С ним чувствуешь
себя совсем легко и просто. Как он был рад, когда Тео вернулся... Ирэн, я не
хочу быть надоедливой, но, ведь, правда, Тео ужасно милый. Подумайте, как
рад был бы дядя Габриэль, если бы вы в состоянии были... изменить ваш взгляд
на брак. Тео действительно очарователен, вы это знаете. Я уверена, что он
уже много лет вас любит.
Ирэн всплеснула руками.
- Вам, которая была счастлива в замужестве, - сказала она с горечью, -
легко других уговаривать, но я ее испытала, эту жизнь, и достаточно
настрадалась. Ванда, мне двадцать шесть лет, и я еще никогда не жила
настоящей, свободной жизнью. Если я снова выйду замуж, это будет просто
потому, что не смогу жить без человека, которого полюблю, а вовсе не потому,
вовсе не потому... - она запнулась, - не потому, что другие найдут этого
человека подходящим и милым. Я готова лучше умереть, чем снова выйти замуж
за человека, которого я не люблю, не люблю истинной любовью. Так как я
всегда казалась забитой, несчастной, вы все, наверное, решили, что мне не