"Оливия Уэдсли. Вихрь " - читать интересную книгу автора

дано сильно и глубоко чувствовать. - Она нервно рассмеялась. - Возможно, что
вы были правы, возможно, что так и было до смерти Карла-Фридриха. Но на днях
ночью я проснулась. И я вдруг почувствовала, что моя молодость, моя жизнь,
мое счастье еще не ушли от меня. Жизнь ждет меня, и я не знаю еще, что она
несет мне. Но моя душа раскрыта для нее. Вы не представляете себе тех
маленьких радостей, которые наполняют сейчас мою жизнь. Я так счастлива, что
могу сама заказать чай, что этот чай - мой, в моем собственном доме, что ни
одна душа в мире не может войти и приказать мне что-нибудь сделать. Иногда
вечером я надеваю бальное платье и танцую одна в своей спальне. Я не
танцевала уже годы. Я начинаю снова свою жизнь с того момента, на котором
она остановилась восемь лет тому назад.
Ванда положила свою маленькую руку на тонкую белую руку Ирэн,
оставшуюся лежать на черном платье.
- Вы ребенок. Но я понимаю вас. Но только, ради всего святого, если
ваше сердце переполняет такая жизнерадостность, будьте осторожны. Пламя
притягивает пламя, это неизбежно, вы знаете. И поэтому я снова повторяю,
будьте осторожны!
- Спойте мне что-нибудь, - попросила Ирэн.

После чая Ванда уехала домой. Как только автомобиль отъехал, она
нахмурилась.
В этот вечер, сидя у своего туалета, она сказала своему мужу:
- Вся беда в том, мой друг, что сильное чувство - опасная вещь.
Позже, сидя в карете по дороге в оперу, она неожиданно склонилась к
Рудольфу, оставив на его пальто след пудры.
- Если бы люди не женились... - сказала она. И в ответ на его
недоумение:
- Каких людей, дружок, ты подразумеваешь?
Она ответила мягко:
- Тех, о которых говорю, мой властелин.

ГЛАВА VIII

Бедность, может быть, очень благотворна для души, но часто она бывает
весьма тягостна для тела. Наблюдать ее особенно удобно в Латинском квартале.
По обычному представлению, он сплошь населен молодыми влюбленными. На самом
деле, однако, молодежь, живущая там сейчас, не более склонна к любви, чем в
тихом Чельси или в закоулках Бедфордского парка. Но правда то, что бедность
здесь господствует, голод - вещь обычная, а сытость - редкое явление.
В феврале этого года в Париже было очень холодно, совсем так же, как в
Вене. Слишком даже холодно для Жана Виктуара, голова которого, с ее
огненного цвета волосами, страдала от резкого ветра.
Войдя в свою бедную комнату, он осмотрел ее с горькой усмешкой. Затем
положил на стол свою скрипку и немедленно принялся быстро и со вкусом ругать
погоду, свое искусство, самого себя, голод и отсутствие огня.
Это был очень стройный, высокий молодой человек. Юмор проглядывал в его
лице, несколько слабохарактерном и очень привлекательном. У него были глаза
серо-зеленого цвета, такие, какие обычно называют глазами газели, а волосы
торчали на голове, как красная щетка. Одной из его привлекательных
особенностей была его улыбка. У него были прекрасные зубы, которым было