"Ян Вайсс. Нам было его жаль...(Сборник 'Дом в тысячу этажей') " - читать интересную книгу автора

- А меня сейчас больше интересует, с какой целью этот господин пришел
сюда, - сказал я.
Пришелец весь как-то сник. Радужный блеск его очков погас, в них
осталась лишь тьма.
- Я, господа, - сказал он грустно, - психолог Центра по устранению
моральных дефектов. Моя специальность - человеческая ложь. Я всегда
появляюсь там, где оскорбляют истину! Я защищаю правду, вступаюсь за нее,
убеждаю в ее правоте, разоблачаю ложь. Иногда мне приходится нелегко, так
как не все категории лжи пока известны. И я был убежден, господа, что ваша
история со звездой Акшонар - просто обман общественности. Однако я не знал,
какие цели вы при этом преследуете. Теперь я это понял. Для поэзии святы и
горькая истина и возвышенная ложь. Но я не разбираюсь в поэзии - до сих пор
мне приходилось сталкиваться с прозаическими вещами. Я изучил до тонкостей
все теории лжи, все разновидности лжелогии. Но где кончается ложь и где
начинается поэзия или, простите, наоборот - этого я не знаю. Мне здесь
делать нечего, и я ухожу. Будь по-вашему - пусть Земля называется миллионом
имен, данных ей поэтами!
Он ушел. Нам было его жаль... Однажды пан Марцелан сказал мне, что он
устал и подумывает о том, чтобы закрыть лавочку. Я вначале не поверил ему,
но он стал меня убеждать:
- Как все продам, так уйду на покой.
- Ну, до этого дело не дойдет. Ведь к вам сюда приходят все новые люди
и приносят новые вещи...
- Посмотрим. Но во время дальнейших посещений я убедился, что вещей в
лавочке становилось все меньше. Пан Марцелан не брал ничего нового, а то,
что у него было, отдавал за все, что бы ему ни предлагали взамен: за билет в
театр, за сигарету. Часто достаточно было лишь залюбоваться выставленным
предметом, чтобы получить его. И наконец, у него осталась лишь вечная шляпа,
которая не мялась, не пачкалась и всегда была новой.
Странное дело, но ее никто не брал. Вероятно, - многим приходила в
голову мысль о безжалостных годах, их пугал образ вечной шляпы над стареющим
лицом. Я этого не понимал. Ведь их никто не заставлял носить эту шляпу до
самой смерти. Но если человеком овладеет навязчивая, пугающая мысль, то
отогнать ее так же трудно, как извлечь червяка из яблока.
Я перестал навещать пана Марцелана и постепенно стал забывать и о нем,
и о его шляпе. Не знаю, сколько воды утекло, но однажды мысль о нем снова
подкралась ко мне. Я бродил по лесу, собирая грибы и в полной мере
наслаждаясь всеми разочарованиями и радостями, которые приносит это занятие.
Неожиданно я увидел громадный белый гриб, шляпка которого живо напомнила мне
вечный картуз пана Марцелана. Она была, конечно, меньше по размеру, но цвет,
шелковистая поверхность и даже форма были почти такими же. По дороге домой
мысль об этой шляпе неотступно преследовала меня. Не знаю, как я очутился
перед знакомой лавкой. Я вошел, осмотрелся, и мне сразу же стало ясно, что
час пробил. Полки были совершенно пустыми, словно после пожара, и лишь шляпа
находилась на старом месте - висела на вешалке из оленьих ножек, насмешливо
сверкая своей новизной, как бы глумясь надо всем, что старело, покрываясь
желтовато-зеленым налетом, в том числе и над самим паном Марцеланом.
Бедняга, он неподвижно сидел под своей шляпой и даже не повернулся,
когда я вошел. Несчастный, поникший, весь сгорбленный, всем своим видом он
символизировал тщетность ожидания.