Глава 6 Благородный и Древнейший Дом Блэков

Миссис Уизли шла за ними по лестнице с грозным видом.

— Сейчас вы все отправитесь спать, и никаких разговоров! — сказала она, как только они прошли первый этаж. — Завтра мы будем заняты весь день. Джинни, наверное, уже спит, — она обращалась к Гермионе. — Постарайся не разбудить ее.

— Ага, спит беспробудным сном, — прошептал Фред, после того как Гермиона пожелала им спокойной ночи, и они стали подниматься на следующий этаж. — Если Джинни не стоит за дверью спальни и не ждет Гермиону, которая ей все расскажет, то я — дохлый скучечервь…

— Рон, Гарри, — миссис Уизли проводила их до двери спальни, — вы идете спать.

— Спокойной ночи, — сказали Рон и Гарри близнецам.

— Желаем хорошо выспаться, — Фред подмигнул.

Миссис Уизли громко хлопнула дверью за спиной Гарри. Спальня выглядела еще темнее и мрачнее, чем при первом знакомстве. Пустой холст на стене теперь дышал медленно и глубоко, словно его невидимый обитатель заснул. Гарри натянул пижаму, снял очки и забрался в прохладную постель, в то время как Рон забросил несколько ВискаСов на верх шкафа, чтобы притихли Букля и Сычик, постоянно ухавшие и хлопавшие крыльями.

— Мы не можем выпускать их на охоту каждую ночь, — объяснял Рон, натягивая коричневую пижаму. — Дамблдор говорит, что слишком много сов вокруг привлекают внимание. Ах да…забыл…

Он подошел к двери и запер ее на засов.

— Зачем это ты?

— Это все Скрип, — сказал Рон, выключая свет. — В первую ночь, когда мы сюда приехали, он бродил по комнатам в три часа ночи. Поверь, ты не захочешь проснуться оттого, что он шныряет по комнате… — Рон залез в кровать, укрылся одеялом и повернулся к Гарри в темноте; Гарри видел лишь его черный силуэт на фоне мрачного окна. — Ну и что ты думаешь?

Гарри даже не спрашивал, что Рон имеет в виду.

— Ну, многое из того, что они нам сказали…мы уже и сами до этого додумались, — сказал он, вспоминая разговор в кухне. — Единственное, что они сказали определенного, это то, что Орден пытается помешать людям перейти на сторону Воль —

Рон резко вдохнул.

— деморта. — закончил Гарри строго. Когда ты станешь называть его по имени? Сириус и Люпин же называют.

Рон не обратил внимания на его последние слова.

— Да, ты прав, — сказал он, — мы уже знали почти все из сказанного, спасибо Мегаслуху. Вот только одно… -

Хлоп.

— ОЙ!!!

— Тише, Рон, а не то мама примчится на шум.

— Вы бы еще мне на голову аппарировали!

— Ну, извини, в темноте труднее.

Гарри увидел размытые силуэты Фреда и Джорджа, слезающих с кровати Рона. Пружины матраса заскрипели, когда Джордж уселся на кровать Гарри возле его ног.

— Ну и что это, по-вашему? — спросил Джордж с интересом.

— Оружие, о котором говорил Сириус? — уточнил Гарри.

— Мы упустили случай узнать, — сказал Фред, подсаживаясь к Рону. — Нам не удалось узнать об этом со старыми Мегаслухами.

— А как вы думаете, что это? — спросил Гарри.

— Все, что угодно, — сказал Фред.

— Что может быть хуже Авада Кедавры? — прошептал Рон. — Что может быть страшнее смерти?

— Может, этим можно уничтожить сразу много людей, — предположил Джордж.

— А может, это какой-то особенно зверский способ убийства? — напугано спросил Рон.

— Для этого у него есть заклинание Круциатус, — сказал Гарри. — Эффективнее еще не придумали.

Наступила тишина, и Гарри понял, что все думают о том, как может действовать оружие.

— Как вы думаете, где оно сейчас? — начал Джордж.

— Надеюсь, у нас, — сказал Рон, явно нервничая.

— Если так, то Дамблдор его наверняка где-нибудь запрятал, — сказал Фред.

— Где же? — выпалил Рон. — В Хогвартсе?

— Спорю, что там! — сказал Джордж. — В школе он прятал и философский камень.

— Но ведь это оружие побольше камня! — сказал Рон.

— Не обязательно, — сказал Фред.

— Размер не имеет никакого отношения к силе, — подтвердил Джордж. — Стоит только посмотреть на Джинни.

— В смысле? — спросил Гарри.

— Ты никогда не получал от нее Летающими Дьявольскими заклинаниями? —

— Т-с-с-с-с! — Фред вскочил с кровати. — Слушай!

Они затихли. На лестнице раздались чьи-то шаги.

— Мама, — сказал Фред и через секунду исчез с громким хлопком. Гарри почувствовал, как матрас распрямился. Еще через секунду они услышали скрип половицы прямо за их дверью; миссис Уизли проверяла, говорят они или нет. Сычик и Букля печально ухнули. Снова скрипнула половица — миссис Уизли пошла наверх к Фреду с Джорджем.

— Она нам не доверяет, — грустно сказал Рон.

Гарри был уверен, что не сможет заснуть; за этот вечер так много произошло, что у него появилась пища для размышлений на несколько часов вперед. Ему хотелось еще поговорить с Роном, но миссис Уизли снова спускалась по лестнице, теперь к ее шагам прибавились чьи-то шаги, идущие вверх по лестнице. Это было что-то с множеством ног, тихо бегающее туда-сюда за дверью спальни…Гарри услышал голос Хагрида, учителя по уходу за Магическими Существами: «Милашки, э-э…не так ли, Гарри? Мы будем проходить оружие в этой четверти…». Гарри увидел, что вместо голов у милашек были пушечные дула, и они направились на него…Он нырнул под одеяло.

Гарри лежал под одеялом, свернувшись калачиком, когда раздался громкий голос Джорджа на всю комнату.

— Мама сказала вас разбудить. Завтрак на кухне, потом она ждет вас в гостиной, потому что там развелось много Докси, а под диваном нашлось гнездо дохлых Шкурохлопов.

Через полчаса Гарри и Рон, одевшись и быстро проглотив завтрак, вошли в гостиную, длинную комнату с высоким потолком и оливково-зелеными обоями, на которых висели грязные гобелены. Из ковра появлялось облачко пыли каждый раз, как кто-нибудь на него наступал, протертые зеленые шторы из бархата жужжали, как будто в них полно было роящихся пчел. Вокруг стояли миссис Уизли, Гермиона, Фред и Джордж. Вид у них был забавный, потому что все они натянули повязки на нос и рот; у каждого в руках было по бутыли черной жидкости с распылителем на конце.

— Наденьте повязки и возьмите по бутылке, — сказала миссис Уизли, когда заметила Гарри с Роном, и указала на две черные бутылки, стоящие на столике с высокими ножками. — Это Антидоксин. Я никогда еще не видела такого бардака — чем занимался домовый эльф последние десять лет —

Лица Гермионы почти не было видно из-за скатерти, но Гарри все же увидел, что она бросила на миссис Уизли испепеляющий взгляд.

— Скрип уже старый, и он бы не справился —

— Ты даже не представляешь, на что способен Скрип, Гермиона, — сказал Сириус, только что вошедший в комнату с запятнанной кровью корзиной. При ближайшем рассмотрении там оказались дохлые крысы. — Я только что накормил Клювокрыла, — сказал он вдобавок к озадаченному взгляду Гарри. — Я закрываю его вверху в спальне мамочки. Итак…этот шкаф…

Он бросил корзину с крысами в кресло, и стал осматривать запертый шкаф. Гарри только сейчас заметил, что шкаф слегка трясется.

— Молли, я почти уверен, что это Боггарт, — сказал Сириус, смотря в замочную скважину, — но лучше позвать Грозного Глаза — вдруг моя мамаша заперла там что-нибудь пострашнее.

— Ты прав, Сириус, — сказала миссис Уизли.

Они говорили спокойным, вежливым тоном, из чего Гарри сделал вывод, что они забыли про скандал прошлой ночью.

Громкий звякающий звук донесся снизу, сопровождаемый какофонией криков и воплей, вызванных Тонкс, споткнувшейся о зонт.

— Я же просил их не пользоваться дверным звонком! — проворчал Сириус и выбежал из комнаты. Они услышали, как он сбежал вниз по ступенькам, а затем вопли миссис Блэк заполнили дом:

Позорное отродье, грязнокровки, кровопийцы, дети смрада —

— Гарри, будь добр, закрой дверь, — сказала миссис Уизли.

Гарри нарочно тянул время, пока шел к двери гостиной; ему хотелось узнать, что происходило внизу. Сириусу, очевидно, удалось закрыть шторы у портрета миссис Блэк, потому что ее вопли прекратились. Гарри услышал, как Сириус прошел по коридору, потом раздался лязг дверной цепочки и низкий голос, принадлежавший Кингсли Шэклболту: «Хэстиа только что сказала, что все в порядке, у нее мантия Грюма, а у меня — отчет для Дамблдора».

Почувствовав взгляд миссис Уизли на своей спине, Гарри с сожалением закрыл дверь гостиной и присоединился к антидоксиновым занятиям.

Миссис Уизли собиралась перевернуть страницу в Локхартовской «Книге Заклинаний Против Домашних Паразитов», которая лежала на диване открытой.

— Так, вам всем надо быть осторожными, потому что Докси агрессивны, а их зубы ядовиты. У меня есть бутыль с противоядием, но, надеюсь, она никому не понадобится.

Она выпрямилась, встала перед шторами и велела всем:

— Когда я произнесу слово, сразу же начинайте распылять Антидоксин. Они вылетят прямо на нас, я думаю, но на Антидоксине написано, что одна сильная струя их парализует. Когда они перестанут дергаться, просто кидайте их в ведро.

Она отступила на безопасное расстояние и вытянула перед собой Антидоксин.

— Раз — два — начали!

Гарри не успел распылить Антидоксин, как из складок шторы вылетел большой Докси, блестящие крылья, похожие на пчелиные, жужжали; он обнажил крошечные острые зубки. Его эльфоподобное тельце было покрыто густой черной шерстью и четыре миниатюрных конечности яростно хватали воздух. Гарри прыснул ему Антидоксином прямо в лицо. Он застыл в воздухе и упал с неожиданно громким звуком на протертый ковер.

— Фред, что ты делаешь? — крикнула миссис Уизли. — Выбрось его немедленно!

Гарри оглянулся. Фред держал трепыхающегося Докси между указательным и большим пальцами.

— Ладно, — весело сказал Фред, брызнув ему в лицо Антидоксином так, что тот потерял сознание, но стоило миссис Уизли отвернуться, как Фред припрятал его в карман.

— Хотим поэкспериментировать с доксиновым ядом для наших «Прикольных Заначек», — шепнул Гарри Джордж.

Ловко обезвредив сразу двух Докси, летящих к его носу, Гарри подвинулся ближе к Джорджу и шепнул уголком рта: — Что такое «Прикольные Заначки»?

— Перечень конфеток, которые сделают тебя больным, — шептал Джордж, не сводя внимательного взгляда с миссис Уизли. — Не вправду больным, а так, чтобы с урока можно было отпроситься. Мы с Фредом изобрели их этим летом. Это такие двухцветные конфетки с двумя концами. Например, откусываешь нашу Озорную Пастилку с оранжевого конца и тебя начинает тошнить. Как только тебя отправляют в больничное крыло, ты откусываешь фиолетовый конец и –

— становишься здоровее прежнего, и можешь отдыхать и веселиться целый час, пока другие будут умирать от скуки. Мы написали это в инструкциях, — добавил Фред, которому удалось скрыться от взора миссис Уизли на безопасное расстояние, и теперь он засунул в карман еще несколько Докси, валявшихся на полу. — Но над ними ещё надо работать. Наши испытатели столкнулись с тем, что трудновато проглотить фиолетовый конец, если тебя постоянно тошнит.

— Испытатели?!

— Это мы, — сказал Фред. — Мы их едим по очереди. Джордж тестировал Обморочные Леденцы, мы оба тестировали Орешки-Кровоносы —

— Мама тогда подумала, что мы подрались, — сказал Джордж.

— Как там Магазин Приколов? — прошептал Гарри, делая вид, что поправляет клапан на Антидоксине.

— Ну, мы еще не нашли помещение, — сказал Фред и понизил голос, когда миссис Уизли протерла лоб повязкой и затем снова повернулась к шторам. — Поэтому пока обходимся бланками заказов. На прошлой неделе мы дали объявление в «Пророк».

— А все из-за тебя, приятель. — Джордж подмигнул. — Но можешь не беспокоиться, мама газету больше не выписывает, «потому что они все врут о тебе и Дамблдоре».

Гарри засмеялся. Он заставил близнецов Уизли взять его приз в тысячу галеонов за победу в Турнире Трех Волшебников, чтобы помочь им с идеей открытия магазина приколов, но до сих пор был рад, что миссис Уизли об этом не узнала. Она совсем не думала, что магазин приколов — подходящая карьера для ее сыновей.

Обездоксивание штор заняло почти все утро. Было уже за полдень, когда миссис Уизли наконец сняла повязку и упала в продавленное кресло, тут же вскочив с криком ужаса — в кресле лежала корзина с дохлыми крысами. Шторы больше не жужжали; они тяжело свисали, липкие от Антидоксина. Под ними валялись неподвижные Докси, запихнутые в корзину. Рядом с корзиной стояла миска с черными доксиновыми личинками, которые обнюхивал Живоглот, а Фред с Джорджем бросали туда жадные взгляды.

— Думаю, мы возьмемся за них после обеда, — сказала миссис Уизли и кивнула в сторону грязных шкафов со стеклянными дверцами, стоявших рядом с камином. В шкафах было полно странных вещей: ржавых кинжалов, когтей, была даже свернутая змеиная кожа, несколько потускневших серебряных шкатулок, на которых были надписи на языках, неизвестных Гарри. Ужаснее всего была витиеватая хрустальная бутыль с большим опалом на пробке, полная чего-то, что Гарри показалось кровью.

Кто-то снова позвонил в дверь. Все посмотрели на миссис Уизли.

— Оставайтесь здесь, — сказала она строго, взяв корзину с крысами. С нижнего этажа снова донеслись вопли миссис Блэк. — Я принесу сюда несколько бутербродов.

Она вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Все разом кинулись к окну, чтобы посмотреть на ступеньки перед домом — кто же пришел. Они увидели только грязную рыжую шевелюру и кучу опасно накренившихся котлов.

— Миндигус! — сказала Гермиона. — Зачем он притащил все эти котлы?

— Скорее всего, будет использовать этот дом как склад, — сказал Гарри. — Он был занят котлами и в ту ночь, когда удрал с дежурства. Собирал занятные котлы…

— Ты угадал! — сказал Фред, как только входная дверь открылась; Миндигус протащил котлы внутрь и исчез из виду. — Маме это не понравится…

Они с Джорджем подошли к двери и стали прислушиваться. Ругательств миссис Блэк больше не было слышно.

— Миндигус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — прошептал Фред, сосредоточившись на подслушивании. — Плохо слышно…может вытащим Мегаслухи?

— Они бы помогли, — сказал Джордж. — Я могу прошмыгнуть вниз и достать парочку —

Но в этот момент внизу так закричали, что Мегаслухи стали ненужными, как прошлогодний снег. Все могли легко услышать, что кричала миссис Уизли изо всех сил.

— ЗДЕСЬ НЕ ХРАНИЛИЩЕ ДЛЯ КРАДЕНЫХ ВЕЩЕЙ!!!!

— Люблю, когда мама кричит на других, — сказал Фред с довольной улыбкой на лице и приоткрыл дверь, чтобы голос миссис Уизли разнесся по всей комнате, — это так успокаивает.

— НАМ БОЛЬШЕ НЕЧЕМ ЗАНИМАТЬСЯ, КАК РАСКЛАДЫВАТЬ ПО ДОМУ ТВОИ ДРЯННЫЕ КОТЛЫ!!!

— Вечно ее выводят из себя всякие идиоты, — вздохнул Джордж. — Лучше ей сейчас не перечить, а не то она заведется надолго. Она всегда ищет повода, чтобы наорать на Миндигуса, с тех пор как узнала, что тот бросил тебя на своем дежурстве — а вот и мамочка Сириуса присоединилась.

Голос миссис Уизли был заглушен громкими криками и воплями портретов в коридоре.

Джордж пошел закрывать дверь, чтобы заглушить крики из коридора, но не успел, и в дверь прошмыгнул домовый эльф. Кроме грязного клочка материи, который был одет как набедренная повязка, на нем ничего не было. Кожа на нем обвисла, и, несмотря на то, что он был лыс, как и все домовые эльфы, из его огромных, как у летучей мыши ушей торчали внушительные пучки седых волос. У эльфа были покрасневшие глаза светло-серого цвета, а мясистый нос скорее напоминал свиной пятачок.

Эльф совершенно не обращал внимания на Гарри и остальных. Делая вид, что не замечает их, он, сгорбившись, медленно прошел всю комнату, шаркая ногами, безостановочно бурча себе под нос хриплым низким голосом, похожим на лягушачье кваканье.

— я выдохся и меня пора увольнять, но и она не лучше, старая противная кровопийца со своими дружками, перевернувшими дом моей хозяйки…бедная моя хозяюшка, если бы она знала, во что превратился ее дом, что бы она сделала со своим Скрипом…позор моей головушке…грязнокровки и оборотни…предатели и воришки…бедный старенький Скрип, что он может сделать…

— Здорово, Скрип, — громко сказал Фред, захлопывая дверь.

— Скрип не заметил юного хозяина, — сказал эльф, повернувшись и посмотрев на Фреда. Уставившись на пол, он совершенно четко произнес: — Маленький братец кровопийцы и предателя.

— Повтори? — сказал Джордж. — Не расслышал последнюю фразу?

— А Скрип ничего и не говорил, — сказал эльф, посмотрев на Джорджа и добавив ясным шепотом: — а вот и его копия, оба невозможные малолетние бестии.

Гарри даже не знал, смеяться или нет. Эльф распрямился, осмотрел их всех злорадно и, решив, что его не слышат, продолжил ворчание:

— а вот и дитя грязной крови, нагло стоит здесь, о, если бы знала хозяйка, как бы она расстроилась…а вот и новый мальчик, Скрип его не знает. Зачем он сюда приперся? Скрип не знает…

— Это Гарри, Скрип, — ласково сказала Гермиона. — Гарри Поттер.

Бесцветные глазищи Скрипа расширились и он забормотал еще быстрее.

— Нечистокровка говорит со Скрипом на равных, о, что бы сказала моя хозяйка, увидев меня в такой компании…

— Не называй ее нечистокровкой! — угрожающе крикнули Рон и Джинни.

— Да ладно вам, — прошептала Гермиона. — Он не в своем уме, он сам не знает что —

— Не защищай его, Гермиона, он прекрасно знает, что говорит, — сказал Фред и с ненавистью посмотрел на Скрипа.

Скрип продолжал бурчать, смотря на Гарри.

— Так это правда? Это тот самый Гарри Поттер? Скрип видит шрам — наверное, это он, мальчик, остановивший Темного Лорда…Скрип не знает, как ему это удалось —

— Мы и сами не знаем, Скрип, — сказал Фред.

— Так зачем ты пришел? — спросил Джордж.

— Скрип чистит дом, — сказал эльф уклончиво.

— Ну да, чистит… — сказал кто-то у Гарри за спиной.

Вернулся Сириус; он смотрел на эльфа из дверного проема. Шум в коридоре прекратился; наверняка Миндигус и миссис Уизли пошли ругаться в кухню.

При виде Сириуса Скрип отвесил такой низкий поклон, что его свиной пятачок достал до пола.

— Встань, — сказал Сириус раздраженно. — Ну, и что ты тут потерял?

— Скрип чистит дом, — повторил эльф. — Скрип обязан служить благороднейшему дому Блэков.

— В котором с каждым днем все меньше Блэков, — сказал Сириус.

— Хозяин любит пошутить… — Скрип снова поклонился и начал бурчать. — Хозяин — просто неблагодарная свинья, разбившая сердце своей матери…

— У моей матери не было сердца, Скрип, — отрезал Сириус. — Она жила только из чувства злости.

Скрип снова поклонился.

— Что бы хозяин не говорил, — пробурчал он воинственно, — он не волен оскорблять память своей покойной матери…бедная моя хозяйка…что бы она сказала, если узнала, кому Скрип прислуживает…как она его ненавидела…каким огорчением он для нее был…

— Я, кажется, спросил тебя о цели визита, — сказал Сириус ледяным тоном. — Каждый раз, когда ты делаешь вид, что убираешься, ты тащишь что-нибудь в свою комнату, и не даешь нам это выбросить.

— Скрип никогда не сдвинет вещь в доме с ее места, — сказал эльф и быстро проворчал: — Хозяйка бы не простила Скрипу, если бы выкинули на помойку ее гобелены, семь веков подряд висевшие в доме, Скрип должен их хранить, Скрип не позволит хозяину и другим предателям уничтожить их —

— Все равно я их выброшу, — сказал Сириус и с отвращением посмотрел на стену перед собой. — Она наверняка наложила на них Заклятие Недосягаемости с обратной стороны, но я с этим разберусь. А теперь убирайся, Скрип.

Казалось, Скрип вовсе не спешит уходить; когда он прошел мимо Сириуса, то бросил на него взгляд, полный отвращения, и снова начал ворчать:

— вернулся из Азкабана и раздает Скрипу приказы, о, моя госпожа, что бы она сказала, увидев дом сейчас, с поселившимся в нем отродьем, выбрасывающим ее сокровища…она даже не считала его своим сыном, а он приперся…говорят, что он убийца…

— Я стану убийцей, если ты не прекратишь ворчать!!! — гневно крикнул Сириус, захлопнув за эльфом дверь.

— Сириус, он не в себе, — заикнулась Гермиона. — Он не осознает, что мы его слышим.

— Слишком долго он был один, — сказал Сириус. — Принимал сумасшедшие распоряжения от портрета моей мамаши, да он и всегда был маленьким идиотом…

— Если бы ты дал ему свободу, — начала Гермиона с надеждой в голосе. — Может быть —

— Мы не можем отпустить его, он слишком много знает об Ордене, — сказал Сириус резко. — Он может умереть от потрясения. Попробуй заговорить с ним о свободе — вот увидишь, что с ним будет.

Сириус прошел через всю комнату и подошел к холсту, который пытался защитить Скрип; он занимал всю стену. Гарри с остальными тоже подошли.

Холст был ужасно старым; он весь выцвел и был в таком состоянии, словно его кое-где прогрызли Докси. Несмотря на это, на нем еще блестели золотые надписи, показывавшие генеалогическое древо рода, уходящее корнями в Средневековье (насколько понял Гарри). Большими буквами вверху древа было написано:

«Благородный и Древнейший Род Блэков. Навеки».

— Тебя здесь нет! — удивился Гарри, внимательно изучив древо.

— Я был тут, — сказал Сириус и показал на маленькую круглую дырочку в холсте, словно прожженную сигаретой. — Мамочка удалила меня отсюда, когда я сбежал из дома. Скрип любит об этом поворчать.

— Ты сбежал из дома?

— Когда мне было около шестнадцати, — сказал Сириус. — Больше не мог терпеть.

— И куда ты отправился? — Гарри был в шоке.

— В дом твоего отца, — сказал Сириус. — Твои бабушка с дедушкой были очень гостеприимны и приняли меня, как родного сына. Да, я жил на каникулах у твоего отца, а в шестнадцать лет поселился отдельно. Мой дядя Альфард оставил мне приличное состояние — его тоже выгнали из этого дома, не знаю за что — и я стал самостоятельным. Мистер и миссис Поттер всегда приглашали меня на воскресные обеды.

— Но…почему ты —?

— Сбежал? — весело улыбнулся Сириус и запустил пальцы в длинные нечесаные волосы. — Да я ненавидел их всех: моих родителей, которые были фанатами чистой крови, думавшие, что раз ты родился Блэком — ты уже король…мой братец-идиот, которому они вешали лапшу на уши…а вот и он.

Сириус ткнул пальцем в самый низ древа, там была надпись «Регал Блэк». После даты рождения стояла дата смерти (около пятнадцати лет назад).

— Он был младше меня, — сказал Сириус. — Был послушным сыном, насколько я его помню.

— Но он умер, — сказал Гарри.

— Да, — сказал Сириус. — Глупец…присоединился к Пожирателям Смерти.

— Ты шутишь!

— Ну же, Гарри, неужели ты еще не понял, что за волшебники здесь жили? — раздраженно спросил Сириус.

— Твои…твои родители тоже были Пожирателями Смерти?

— Нет, но они были на стороне Вольдеморта, приветствовали его идеи очищения волшебного общества — предлагали заменить всех маглорожденных чистокровными магами. Они не одни верили Вольдеморту, ему верило несколько человек до того, как он раскрыл свою сущность…люди думали, что у него правильное представление о мире…они были в ужасе, когда узнали, каким путем он достает силу. Думаю, мои родители считали Регала чем-то вроде невинной жертвы или героя.

— Его убили авроры? — спросил Гарри настороженно.

— Нет, нет. — сказал Сириус. — Его убил Вольдеморт. Или по приказу Вольдеморта — я сомневаюсь, что Регал был такой важной шишкой, чтобы Вольдеморт пачкал руки. Потом я узнал, что после того, как Регал вступил в союз Вольдеморта, он испугался нескольких страшных поручений и пытался уйти от них. Ты не можешь просто быть на стороне Вольдеморта. Это или пожизненное служение, или смерть.

— Обед, — раздался голос миссис Уизли.

Она вошла в комнату с высоко поднятой палочкой в руках — на ее конце покачивался глубокий поднос с кучей бутербродов и пирогом наверху. Она все еще была красной от ярости. Все кинулись за едой, но Гарри остался с Сириусом, который ближе подвинулся к холсту.

— Я не видел это уже много лет. Вот Финни Нигель, мой пра-пра-прадед, самый малоизвестный директор Хогвартса…это Араминта Мефло…двоюродная сестра матери, пыталась создать вместе с Министерством закон об уничтожении нечистокровок…тетушка Элладора…она ввела традицию замены домовых эльфов, когда те становились слишком старыми и не могли таскать подносы с завтраками…Собственно, когда появлялись новые эльфы, старые уходили в отставку…Я не вижу здесь Тонкс. Может, поэтому Скрип не слушается ее — он ведь обязан выполнять только приказы членов семьи…

— Вы с Тонкс родственники? — удивился Гарри.

— Да, ее мама, Андромеда, была моей самой любимой тетушкой, — сказал Сириус, внимательно разглядывая холст. — Нет, Андромеды здесь тоже нет, смотри —

Он указал на другую прожженную дырочку между двумя именами, Нарцисса и Беллатри.

— Её сестры до сих пор здесь, потому что удачно вышли замуж за богатых чистокровок…А она вышла замуж за с маглорожденного Теда Тонкса, и вот —

Сириус водил по холсту палочкой и грустно усмехался. Гарри, как обычно, было не до смеха; он внимательно разглядывал имена справа от дырочки Андромеды. Двойная золотая линия соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а вертикальная золотая линия шла от их имен к имени Драко.

— Ты в родстве с Малфоями!

— Все чистокровные семьи родственники между собой, — сказал Сириус. — Если ты позволяешь своим дочерям и сыновьям заключать браки только с чистокровными, то выбор невелик. Многие из нас остались без пары. Молли приходится мне двоюродной сестрой по мужу, а Артур — вроде троюродного брата. Но здесь их тоже нет — потому что все Уизли предали чистокровок.

Но Гарри снова не слушал: он смотрел на имя слева от Андромеды — Беллатри Блэк, от которой шла двойная линия к Рудольфу Лестранжу.

— Лестранж, — сказал Гарри вслух. Это имя что-то оживило в его памяти, но он не мог вспомнить, к чему именно оно относилось, и у него появилось странное нервное состояние.

— Они в Азкабане, — отрезал Сириус.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Беллатри и ее муж Рудольф были в сговоре с Барти Краучем, — сказал Сириус так же грубо. — И брат Лестранжа Рабастан вместе с ними.

Теперь Гарри вспомнил. Он видел Беллатри Лестранж сквозь Омут Памяти в кабинете Дамблдора. Омут Памяти — такое вещество, в котором хранились мысли и воспоминания: высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками глаз, которая говорила на суде о том, что она верна Вольдеморту и после его исчезновения всеми силами пыталась найти его, и что когда-нибудь ей воздастся за ее преданность.

— Ты никогда не говорил, что она твоя —

— Даже если она и приходится мне двоюродной сестрой, какая разница? — разозлился Сириус. — Они не являются моей семьей. Она для меня больше не родня. Я не видел ее с тех пор, как был в твоем возрасте, пока ты не увидел ее в Омуте Памяти. Думаешь, мне приятно состоять в родстве с такими, как она?

— Прости, — выпалил Гарри. — Я не хотел…я просто не ожидал, что —

— Ладно, не извиняйся, — буркнул Сириус. Он отвернулся от холста, руки были глубоко в карманах. — Мне здесь не по себе, — сказал он, осматривая гостиную. — Я не думал, что когда-нибудь снова окажусь в этом доме, да еще и взаперти.

Гарри отлично его понимал. Он представил свои чувства, если бы он был взрослым и свободным, и вдруг узнал, что придется вернуться и жить в доме номер четыре по Тисовой улице.

— Зато этот дом идеально подходит для Ставки, — сказал Сириус. — Мой отец заколдовал его всеми возможными скрывающими заклинаниями. Его невозможно обнаружить, и маглы не могут просто прийти и позвонить — а они бы сразу это сделали — к тому же, Дамблдор тоже наложил на него свою защиту, так что теперь безопаснее дома не найти. Дамблдор является Секретным Хранителем Ордена, поэтому никто не может узнать, где находится Ставка, пока Дамблдор не объяснит — та бумага, которую тебе показывал Грюм прошлым вечером, написана им, — Сириус отрывисто засмеялся. — Знали бы мои родители, как сейчас используют их дом…моя мамочка бы многое сказала по этому поводу…

Он на секунду нахмурился, потом вздохнул.

— Мне бы так хотелось выбраться наружу и сделать что-нибудь полезное. Я попросил Дамблдора сопровождать тебя на слушание — в виде Бродяги, конечно, — поддержу тебя морально, а? Ты как думаешь?

Гарри чувствовал себя так, как будто только что провалился сквозь пыльный ковер. После прибытия сюда никто еще не напоминал ему о Слушании; радуясь отъезду в компании волшебников и предстоящему разговору, он совсем забыл о нем. При словах Сириуса в нем восстановилось чувство полного уныния. Он посмотрел на Гермиону и всех Уизли, поедающих бутерброды, и представил, что они будут возвращаться в Хогвартс без него.

— Не вешай нос, — сказал Сириус. Оказывается, он все это время смотрел на него. — Я уверен, что тебя оправдают, наверняка в Своде Законов О Секретности есть выписка о применении магии для спасения собственной жизни.

— Но если меня все-таки исключат, — начал Гарри, — могу я вернуться сюда и жить с тобой?

Сириус выдавил улыбку.

— Посмотрим.

— Я бы не так переживал о Слушании, если бы знал, что мне не придется возвращаться к Дурслям, — настаивал Гарри.

— До какой же степени они противные, если ты предпочел этот дом… — мрачно сказал Сириус.

— Эй, вы двое, быстрее сюда, еда заканчивается! — позвала их миссис Уизли.

Сириус снова горестно вздохнул, угрюмо посмотрел на древо, и затем они с Гарри присоединились к остальным.

Гарри старался не думать о Слушании, когда они приступили к чистке стеклянных шкафов. К счастью, работа требовала большого внимания, так как предметы на полках вовсе не желали покидать пыльные полки. Сириусу досталось от серебряной табакерки, через некоторое время его руки покрылись отвратительным коричневым налетом, словно он натянул коричневую перчатку.

— Все в порядке, — сказал он, с интересом осматривая руку и возвращая коже нормальный вид палочкой, — внутри был Бородавочный Порошок.

Он выбросил табакерку в мешок для мусора, куда отправлялось большинство вещей из шкафов; Гарри увидел, как рука Джорджа нырнула внутрь и засунула табакерку в свой карман, полный Докси.

Им попался странный серебряный инструмент, похожий на пинцет с несколькими клешнями, который схватил руку Гарри как паук, стоило ему до него дотронуться, и попытался вонзиться в кожу. Сириус схватил его и отодрал с помощью толстой книги: «Урожденные Аристократы: Родословная волшебников». Там была музыкальная шкатулка, издававшая зловещий звон при открытии, и все почему-то почувствовали себя сонными и уставшими, пока Джинни не догадалась закрыть крышку тяжелого медальона; несколько старинных печатей; и в пыльной коробке — Орден Мерлина первой степени, которым был награжден дед Сириуса за «заслуги перед Министерством».

— Значит, они дали ему кучу золота, — сказал Сириус с презрением и выбросил медаль в мешок для мусора.

Скрип несколько раз пробирался в комнату и пытался вынести вещи под своей наволочкой, осыпая их страшными ругательствами каждый раз, как его за этим ловили. Когда Сириус отобрал у него большое золотое кольцо с гербом Блэков, Скрип разразился рыданиями и ушел из комнаты, обзывая Сириуса словами, которые Гарри даже не знал.

— Это принадлежало отцу, — сказал Сириус, выбрасывая кольцо в мусорку. — Скрип не был предан ему так сильно, как моей матери, но я все же поймал его на прошлой неделе, когда он пытался утащить старые отцовские брюки.

Уизли загрузили их работой на несколько дней вперед. На уборку гостиной ушло три дня. Единственное неприятное, что осталось в комнате — это родословное древо Блэков, которое не удалось убрать со стены никаким способом, и скребущийся шкаф. Грюм еще не вернулся в Ставку, поэтому его не открывали.

После гостиной они принялись за столовую, где из буфета вылезали пауки размером с блюдца. (Рон поспешно убежал заварить чай и не возвращался полтора часа). Фарфоровые сервизы с гербом Блэков и надписями были без сожаления выброшены Сириусом; та же участь постигла несколько фотографий в тусклых серебряных рамках, обитатели которых протяжно завопили, когда закрывавшие их стекла разбились.

Хоть Снейп и называл их занятия «чисткой», по мнению Гарри, с домом велась настоящая война. Дом был в прекрасном боевом состоянии благодаря Скрипу и его штучкам. Эльф повсюду ходил за ними, его ворчание становилось все агрессивнее, когда он пытался спасти вещи из мусорных мешков. Сириус уже собрался дать ему одежду, как Скрип уставился на него глазами, полными слез, и сказал: — Хозяин может делать так, как захочет, — потом отвернулся и громко заворчал: — но Хозяину не остановить Скрипа, нет уж, Скрип знает, что они задумали…хотят выступить против Темного Лорда, сборище грязнокровок, предателей и отбросов…

И Сириус, несмотря на протесты Гермионы, пинками выпроводил эльфа из комнаты.

В дверь звонили по нескольку раз в день, отчего мамаша Сириуса начинала вопить снова, Гарри и остальные пытались подслушать, кто же пришел. Из отрывков разговоров они почти ничего не узнали, потому что миссис Уизли сразу же возвращала их к делу. Несколько раз Снейп ненадолго вбегал в дом, и, к облегчению Гарри, они не встретились. Гарри также видел учителя по Траснфигурации профессора МакГонагалл, которую было непривычно видеть в магловском платье и пальто; она тоже выглядела занятой и куда-то спешащей. Иногда посетители оставались, чтобы помочь. Тонкс присоединилась к ним в тот памятный день, когда они нашли кровожадного старого вампира, затаившегося в туалете наверху. Люпин, который, как и Сириус, жил в доме, но надолго уезжал по делам Ордена, помог им исправить дедовы часы, у которых была отвратительная привычка ударять током проходивших мимо. Миндигус немного оправдал себя в глазах миссис Уизли, когда помог Рону избавиться от старой фиолетовой мантии, найденной в шкафу и пытавшейся его задушить.

Несмотря на то, что он все еще не высыпался и ему снились сны про темные коридоры и запертые двери, а шрам наутро саднил, Гарри довольно весело проводил лето. Пока он был чем-то занят, он был счастлив; когда же дела были сделаны и он оставался один, лежал в постели, глядя на размытые тени у потолка, мысли о предстоящем Слушании возвращались. Страх пронизывал все тело, как иголки, когда он представлял себе, что его исключили. Мысль была такой страшной, что он даже не поделился ей с Роном и Гермионой, которые отводили глаза всякий раз, как он замечал их шушуканье и встревоженные взгляды в свою сторону. Иногда он не мог отделаться от навязчивого видения безликого представителя Министерства, ломающего его палочку пополам и приказывающим ему возвращаться к Дурслям…но он не вернется. Он решился. Он вернется сюда, в Гриммальд, и будет жить с Сириусом.

Его сердце ушло в пятки, когда за ужином в среду миссис Уизли повернулась к нему и сказала: — Гарри, я приготовила тебе на завтра твою лучшую одежду. Произведенное хорошее впечатление может творить чудеса.

Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни замолчали и посмотрели на него. Гарри кивнул и продолжил есть отбивную, но во рту так пересохло, что кусок не лез в горло.

— Как я туда доберусь? — спросил он миссис Уизли, стараясь не волноваться.

— Артур возьмет тебя с собой по пути на работу, — ласково сказала она.

Мистер Уизли ободряюще улыбнулся ему с другого конца стола.

— Ты сможешь подождать начала Слушания у меня в кабинете, — сказал он.

Гарри посмотрел на Сириуса, но не успел он открыть рта, как миссис Уизли сказала:

— Профессор Дамблдор сказал, что Сириусу лучше остаться дома, и надо сказать —

— я полностью с ним согласна, — закончил Сириус сквозь зубы.

Миссис Уизли поджала губы.

— Когда Дамблдор сказал тебе остаться? — Гарри все еще смотрел на Сириуса.

— Он приезжал ночью, когда ты спал, — сказал мистер Уизли.

Сириус угрюмо воткнул вилку в картошину. Гарри опустил глаза в свою тарелку. Мысль о том, что Дамблдор был здесь и не навестил его, расстроила его еще сильнее.