"Герберт Уэллс. Это было в каменном веке (Повесть)" - читать интересную книгу автора

слышала хорошо и начала что-то смутно понимать. В ее сердце закралось
незнакомое раньше чувство страха перед грозящей неведомой опасностью.
Она принялась рассматривать обломки, разбросанные вокруг Энду.
Несколько минут она стояла неподвижно, глядя вокруг и издавая низкое
протяжное рычание, почти стон. Затем, все еще не веря, снова подошла к
Энду, чтобы в последний раз попытаться его разбудить.


ГЛАВА III

Первый всадник

До того как на свет появился Уг-Ломи, у диких лошадей не бывало с
людьми никаких недоразумений. Жили они далеко друг от друга: люди - в
чащах и в низинах по берегам рек, лошади - на открытых пастбищах, где
росли каштаны и сосны. Случалось, лошадь, отбившись от табуна, попадала в
трясину, и скоро кремневые ножи уже кромсали ее тушу, случалось, люди
находили растерзанного львом жеребенка и, отогнав шакалов, пировали, пока
солнце стояло высоко. Эти древние лошади были серовато-коричневой масти, с
тяжелыми бабками, большой головой и жесткими хвостами. Каждую весну, когда
равнины покрывались сочной травой, они приходили сюда с юго-востока, вслед
за ласточками и перед бегемотами. Приходили небольшими табунами: жеребец,
две-три кобылы и один или два сосунка; и у каждого табуна было свое
пастбище, которое он покидал, когда начинали желтеть каштаны и с гор
Уилдна спускались волки.
Паслись лошади обычно на открытых местах, прячась в тень только в
самое жаркое время дня. Они избегали зарослей боярышника и бука,
предпочитая отдельные группы деревьев, где можно было не опасаться засады
и приблизиться к ним незаметно было очень трудно. Они не вступали в бой с
врагом - копыта и зубы пускались в ход только в схватке между
соперниками-жеребцами, - но на открытых равнинах их не мог догнать никто,
кроме, пожалуй, слона, если бы ему вздумалось за ними погнаться. А человек
в те дни казался совершенно безобидной тварью. Ничто не предсказало
предкам нашей лошади, какое тяжкое рабство предстоит ее потомкам, им не
являлись пророческие видения хлыста, шпор и вожжей, тяжелых грузов и
скользких мостовых, вечного голода и живодерен - всего того, что ожидало
их вместо широкого раздолья лугов и полной свободы.
В болотистых низовьях Уэй Уг-Ломи и Эвдене никогда не случалось
видеть лошадей близко, но теперь они каждый день встречали их, когда
выходили на охоту из своего убежища на уступе. Они вернулись на уступ
после того, как Уг-Ломи убил Энду: медведицы они не боялись. Медведица
сама боялась их и, когда чуяла поблизости, сворачивала в сторону. Они
повсюду ходили вместе; с тех пор как они ушли от племени, Эвдена стала не
столько его женщиной, сколько его подругой; она даже научилась охотиться -
в той мере, конечно, в какой это доступно женщине. Да, она была
несравненной женщиной. Уг-Ломи мог часами лежать, подстерегая зверя или
обдумывая какую-нибудь новую уловку, а она сидела рядом, устремив на него
блестящие глаза и не надоедая ему глупыми советами, - безмолвно, как
мужчина. Необыкновенная женщина!
Над обрывистым берегом расстилался луг, дальше начинался буковый лес,