"Герберт Уэллс. Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь" - читать интересную книгу автора

фланелевом костюме в парке сэра Уилоуби Денби к спортивной площадке, столь
же мало был бы склонен заподозрить, что моя мать наполовину португалка,
наполовину сирийка с примесью крови туземцев Мадейры, как и подумать о
том, что отдаленные предки Блетсуорси были украшены шерстью и хвостом, -
так глубоко я проникся духом Блетсуорси, настолько цивилизовался.
Из меня получился морально чистый, уверенный в себе и доверчивый юноша,
и если я не любил смотреть в лицо неприятным фактам, то главным образом
потому, что в этой тихой, богатой зеленью округе Уилтшира мало было
неприятных фактов, бросавшихся в глаза. И когда я, наконец, отправился в
Оксфорд, в Летмир, то ни там, ни по дороге не встретил никаких досадных
неожиданностей.
За мое обучение в Оксфорде платила тетка Констанция Блетсуорси; она
умерла и оставила мне все свое небольшое состояние за вычетом годовой
пенсии, выплачиваемой ее компаньонке, - пенсии, поглощавшей большую часть
дохода. Обе эти женщины, вначале смертельно меня боявшиеся, почувствовали
ко мне искреннюю симпатию, когда я расцвел, пригретый любовью заботливого
дяди. Завещание было составлено, когда мой отец был убит в Бечуаналенде и
я остался нищим сиротой. Он убит был при крайне запутанных и никогда
полностью не выясненных обстоятельствах, где бурская война, его спорный
брак с дочерью одного бечуаналендского сановника и права на какие-то
участки, на которые претендовал его предполагаемый тесть, играли
значительную роль. Он не сумел объяснить, почему очутился на бурской
территории за линией фронта в связи с каким-то делом, имевшим отношение к
его всегда сложной, но никогда, думается мне, не бесчестной личной жизни и
мудреным, малопонятным поискам золота. Но в то время мы считали, что он
пал "за короля и отечество" на поле битвы.
Бурская война не оставила никаких болезненных следов в моей детской
душе. Конечно, это была "самая цивилизованная война во всей истории", где
проявлено было немало благородства и рыцарства, "война белых людей",
которая вызвала взаимное уважение врагов и закончилась всеобщими
рукопожатиями. Большинству из нас, рано или поздно, суждено осиротеть, и
потеря отца, который давно забыт и погиб, как полагали, смертью храбрых в
честном бою, представлялась вполне естественной утратой.
Смерть королевы Виктории также ничуть не огорчила меня; Виктория
ознаменовала собой блистательную эпоху, и я был слегка удивлен, обнаружив,
что "Панч" по-прежнему существует и англиканская церковь тоже. Да, все
осталось на своем месте, и вскоре мы убедились, что жизнь идет своим
чередом; правда, Англия, казалось, осиротела, но у нее не было убитого
вида. Вместо Виктории воцарился король Эдуард, морально обновленный, но
по-прежнему любезный, и чувство устойчивости существующего порядка не
только не было поколеблено, но скорее даже укреплено ее кончиной.
Живя в Летмире, я уверовал в мировую цивилизацию. Я сознавал себя не
только в безопасности, но чувствовал, что обладаю известными привилегиями.
Я увлекался греблей и сидел четвертым номером на гичке нашего колледжа. Я
хорошо плавал. Я помадил волосы и делал посредине пробор. Наряжался. Носил
элегантный винно-красного цвета вязаный жилет в бледно-желтую полоску.
Научился различать сорта вин. Я завел себе приятелей и кое с кем из них
вступил в тесную экзальтированную дружбу; я влюбился в дочь вдовы
табачника, державшей лавку на одной из улиц Летмира. Я усвоил всю
премудрость, необходимую для получения ученой степени. И принимал скромное