"Герберт Уэллс. Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь" - читать интересную книгу автора

участие в спектаклях, организуемых Драматическим обществом Оксфордского
университета.
В те дни у меня были все основания быть довольным своей участью, и на
эти дни я теперь оглядываюсь, как осужденный на пожизненное заключение
вспоминает какой-нибудь праздничный летний день своей привольной, мирной
юности. Оставленное мне теткой небольшое, но вполне приличное состояние
избавило меня от погони за заработком, на которую обречено большинство
вступающих в жизнь молодых людей. Смерть ее бывшей компаньонки, сделавшая
меня нераздельным владельцем всего наследства, я перенес спокойно и
мужественно и готовился прочно занять свое место в установленной и
освященной свыше общественной иерархии, наивно уверенный в прочности этого
порядка вещей. Мне и в голову не приходило, что все это довольство и
светлые надежды окажутся лишь блестящей мишурой, прикрывающей ряд
уготованных мне тяжких переживаний.
Первой черной тенью, упавшей на мою молодую жизнь, были быстро
последовавшие одна за другой смерти тетки и дяди. Дядя, кажется, первым из
двух заболел, а умер после тетки. Чем именно он был болен, я не знаю и
думаю, что это так и осталось невыясненным. Благодаря профессиональной
выучке и кастовой организации английские врачи приобретают осанистый вид,
любовь к комфорту и степенные манеры, но отнюдь не искусство ставить
диагноз. Медики как-то глухо упоминали о червеобразном отростке, о почках,
печени, селезенке, желудке, симпатической нервной системе и какой-то
таинственной инфекции как о возможных причинах его дурного самочувствия и
болезни, благоразумно избегая точного диагноза. В свидетельстве о смерти
говорилось о сердечной слабости как следствии простуды. Специалистов не
приглашали, ибо пришлось бы пригласить их слишком много, а уплата им всем
прогонов была дяде не по средствам. В этом глухом, удаленном от Лондона
местечке приходилось полагаться главным образом на память врача,
припоминавшего, как он и его коллеги лечили в сходных случаях, да на
ассортимент лекарств в местной аптеке.
Дядя переносил жестокие страдания с мужеством и неослабевающей
надеждой. Он был очень тронут, когда однажды, во время острого приступа,
доктор явился на вызов в ночной час, покинув теплую постель и пройдя не
меньше двух миль под дождем; он словно чувствовал себя виноватым, что
страдает такой непонятной болезнью и что припадок случился в столь
неурочное время. Ему казалось, что с его стороны прямо-таки некрасиво
задавать столь трудную задачу своему доброму другу, да еще беспокоить его
так поздно.
- Вы, доктора, - воистину соль земли! - говорил он. - Что бы мы делали
без вас?
Тетка простудилась, ухаживая за дядей, и скончалась от воспаления
легких. Два или три дня он лежал, не зная о своей утрате.
Почти до самого конца он надеялся на выздоровление.
- Я - стреляная птица! - твердил он и не высказал мне своей последней
воли.
Узнав наконец (хотя он вряд ли полностью осознал этот факт) о смерти
жены, он как-то странно притих.
- Умерла, - глухо отозвался он, когда ему в осторожной форме сообщили о
кончине жены в ответ на его вопрос о ней, и вздохнул. - Умерла. Доркас
умерла, - повторил он и больше о ней не говорил. Он как бы замкнулся в