"Герберт Уэллс. Свод проклятий" - читать интересную книгу автора

тя возьми", а в Британском музее я однажды наткнулся на такое производное
- "прахоблуды". В прежние времена каждый джентльмен стремился иметь свое
собственное проклятие, так же как свою особенную прическу, свой экслибрис
или какую-нибудь замысловатую подпись. Это словечко порхало в его речи,
как бабочка на полотнах Уистлера, одновременно удостоверяя его личность и
вызывая восхищение. Вот задрибабочка!.. Я часто подумывал о том, что не
худо бы составить сборник таких изысканных примолвок и геральдических
ругательств, напечатать его на лучшей бумаге с большими полями, переплести
в мягкий сафьян, тисненый золотыми цветочками, и выпустить как подарок ко
дню рождения или карманный справочник под титлом: "Обиходные проклятия".
Возвращаясь к брани, должен сознаться, что с грустью гляжу на ее
упадок. Это было крайне полезное для морали и здоровья упражнение. Видите
ль, когда с человеком случается неприятность или его охватывает волнение,
мозг его под действием раздражителей вырабатывает огромное количество
энергии. Ему приходится пускать в ход всю свою волю, чтоб сдержать эту
энергию. Часть ее просачивается порой к лицевым нервам и искажает лицо
судорогой; часть может вызвать работу слезных желез, спуститься по
блуждающему нерву, замедлить биение сердца и вызвать обморок или нарушить
ток крови в мозговых сосудах и привести к параличу. Если же человек
сдержит себя и не даст ей вырваться в одну из этих отдушин, она может
перелиться через край, и тогда скандалы, разбитая мебель, а глядишь, и
"убивство". Так вот, для всей этой энергии какое-нибудь забористое,
крепкое словечко служит природным громоотводом. Все примитивные люди и
большая часть зверей пользуются проклятиями. Это своего рода эмоциональное
"рвотное". Ваш кот фыркает, чтоб не вцепиться вам в лицо. А конь, который
не может послать вас к черту, мертвым падает на землю. Теперь, надеюсь,
вам понятно, что заставляет меня сожалеть об упадке этого прекрасного и
благотворного обычая...
Однако я должен работать. Сейчас я как раз объезжаю Лондон, не платя
чаевых кэбменам. Порой удается выудить что-нибудь новенькое, хотя по
большей части слышишь одни банальности.
За сим он пульнул в меня игривым трехэтажным и минуту спустя скрылся в
клубах дыма, откуда я его перед тем извлек. Вообще он был малый веселый и
приятный, хотя, надо признаться, занимался несколько предосудительным
делом.

1898