"Герберт Уэллс. История мистера Полли" - читать интересную книгу автора

- Хорош! - обращаясь к наступившей вдруг тишине, проговорила миссис
Полли, поднимая с полу и отряхивая злополучную шляпу. - Совсем спятил! Сил
моих больше нет!
И с явной неохотой, как и подобает глубоко оскорбленной женщине, начала
убирать со стола немудреные принадлежности их недавней трапезы, чтобы
незамедлительно приняться за мытье посуды.
Завтрак, который миссис Полли подала мужу, заслуживал, по ее мнению,
большей благодарности. Холодная свинина, оставшаяся от воскресенья,
несколько картофелин, пикули, которые ее супруг обожал, три корнишона, две
луковицы, небольшая головка цветной капусты и несколько каперсов - все это
он съел с аппетитом, если не сказать с жадностью. Потом был пудинг на сале
и патоке, добрый кусок сыру с белой коркой (с красной мистер Полли считал
вредным). Еще он съел три здоровенных ломтя серого хлеба. И запил все чуть
ли не целым кувшином пива. Но что поделаешь, на некоторых людей не
угодишь!
- Совсем спятил! - повторила миссис Полли единственное пришедшее ей в
голову объяснение буйного поведения мужа, соскабливая над раковиной
засохшую горчицу с его тарелки.
А мистер Полли сидел тем временем на ступеньке перелаза и люто
ненавидел жизнь, которая была в одном слишком к нему добра, а в другом
скаредна. Он ненавидел Фишбурн, ненавидел в Фишбурне Хай-стрит, ненавидел
свою лавку, жену, всех своих соседей, но больше всего он ненавидел самого
себя.
- Зачем только я забрался в эту мерзкую дыру? - воскликнул он. - Зачем?
Мистер Полли сидел на ступеньке перелаза, поглядывая вокруг, и таков уж
был дефект его зрения, что весь мир представлялся ему в черном свете:
набухшие почки казались сморщенными и пожухлыми, солнечные лучи отливали
металлическим блеском, а тени выглядели уродливыми чернильными пятнами.
Строгий моралист увидел бы в нем пример злостной мизантропии, но
моралисты, как правило, забывают о влиянии внешней среды, если считать
таковой недавнюю трапезу мистера Полли. Питие наши наставники и по сей
день в отношении и качества и количества подвергают суровому осуждению, но
никто, ни церковь, ни государство, ни школа, палец о палец не стукнут,
чтобы оградить человека и его желудок от посягательств жены с ее обедами,
завтраками и ужинами. Почти каждый день в послеобеденные часы мистер Полли
испытывал жгучую ненависть ко всему миру, не подозревая, что кажущееся
неустройство внешнего мира является проекцией того ужасного беспорядка,
который царит внутри него самого и который я столь тонко и деликатно
описываю. Жаль, что люди непрозрачны. Будь, например, мистер Полли
прозрачен или если бы он хоть немного просвечивал, тогда, возможно, узрев
внутри себя настоящую Лаокоонову борьбу, он понял бы, что он не столько
живое существо, сколько арена военных действий.
Удивительное зрелище открылось бы ему. Поистине удивительное!
Вообразите себе управляемый нерадивыми властями промышленный город во
время депрессии: на улицах митинги, там и сям возникают столкновения,
заводы и транспорт бастуют, силы закона и порядка снуют туда и сюда,
пытаясь утихомирить взбудораженный город, власть то и дело переходит из
рук в руки, звучит "Марсельеза", грохочут по булыжнику телеги с
осужденными на казнь...
Не понимаю, почему восточный ветер так плохо действует на людей с