"Герберт Джордж Уэллс. Армагеддон" - читать интересную книгу автора

желания наши подобны тени облаков, воля наша - как солома, которую
взвихривает ветер; дни проходят - неизбежность и привычка влекут нас за
собой, как поезд мчит за собой тени своих огней, не так ли? Только одно
реально и достоверно, одно не плод фантазии, но вечно и несокрушимо - это
смысл моей жизни, а все остальное второстепенно, даже бесполезно. Я любил
ее, эту женщину моего сна. Она и я - мы умерли вместе!
Сон! Как может это быть сном, когда это пронизало живую жизнь неутешным
горем, если оно сделало все, чем я жил и о чем страдал, ненужным и
бессмысленным?
До самого того момента, когда ее убили, я надеялся, что нам удастся
уйти, - сказал он. - Всю ночь и все утро, пока мы ехали морем от Капри до
Салерно, мы говорили о бегстве. Мы были полны надежды. Надежда, что мы будем
жить вместе, вдали от всего, вдали от борьбы и войны, от суетных и безумных
страстей и произвольного закона мира "ты должен! ты не должен!" - не
оставляла нас до конца. Мы были выше всего этого, как будто наше стремление
друг к другу было свято, наша любовь друг к другу - священная миссия...
Даже тогда, когда мы с нашей лодки увидели, что чудесный облик
величавой скалы на Капри уже изрыт и изуродован складами оружия и валами,
превратившими ее в крепость, - даже тогда мы не поняли, что неминуемо
побоище, хотя от поспешных приготовлений стояли тучи дыма и пыли, все было
как в тумане. Я даже пустился в рассуждения при виде этой картины. Скала
вздымалась, все еще прекрасная, несмотря на все свои язвы, с бесчисленными
окнами, арками и дорожками; она поднималась уступами футов на тысячу -
огромная серая масса, пересеченная площадками с виноградниками, лимонными и
апельсинными рощами, множеством агав, винных ягод и кущами миндальных
деревьев в цвету. Вдали над аркой, возвышающейся над Пиккола-Марина,
показались еще лодки, а когда мы обогнули мыс недалеко от материка, то
увидели еще целый ряд маленьких лодок, шедших под ветром к юго-западу.
Немного погодя их набралось великое множество, и самые дальние казались
небольшими точками ультрамарина на тени западной скалы.
"Любовь и здравый смысл, - сказал я, - заставляют нас бежать от всех
ужасов войны".
Хотя мы и видели, что целая флотилия аэропланов надвигалась по южному
небосклону, мы не обратили на это никакого внимания. То тут, то там
появлялся целый ряд небольших точек на небе, покрывая всю юго-западную часть
горизонта, а там - еще и еще, и наконец вся эта часть неба была покрыта
темно-синими пятнами. То они казались тоненькими синими полосками, то вдруг
один из них, затем несколько сразу, закрывали собой солнце и блистали
быстрой, яркой молнией. Они приближались, то вздымаясь ввысь, то опускаясь
вниз и вырастая у нас на глазах, как громадная стая чаек, грачей или других
каких-нибудь птиц; они подвигались с поразительной равномерностью, покрывая
при своем приближении все более обширное пространство неба. Южное крыло
эскадрильи двигалось против солнца, в виде облака, похожего на стрелу. И
вдруг они круто повернули на восток и понеслись туда, становясь все меньше и
меньше, все более призрачными, пока не исчезли с небосклона. Тогда мы
заметили на севере, в высоте, боевые машины Ившэма, парящие высоко над
Неаполем наподобие стаи комаров в летний вечер.
Это обеспокоило нас не больше, как если бы это была стая птиц. Даже
грохот снарядов вдали, к юго-востоку, не внушал нам никаких опасений...
Каждый день - каждый раз, как я видел следующий сон - наши мысли были