"Герберт Уэллс. Аргонавты Времени" - читать интересную книгу автора

что-нибудь узнать о своем покупателе. Тем не менее, он не был глухим, а
прекрасно слышал каждое слово, если только оно имело прямое отношение к
покупкам. Поэтому после его посещения лавки во все стороны полетели слухи о
том, что хозяин Манса намерен избегать всякого общения с людьми - исключая,
конечно, самого необходимого.
Так прошло несколько дней. Незнакомец жил все той же таинственной
жизнью в разваливающемся доме пастора. Жил он по-прежнему один, без
помощников и слуг, а спал, по общему мнению, на наспех сколоченных
деревянных нарах. Он сам готовил себе пищу - а, возможно, питался
всухомятку. Все эти обстоятельства, соединенные со старым преданием об
отцеубийстве в Мансе, еще более углубили пропасть между вновь прибывшим и
местным обществом. Теперь его самого стали избегать и теперь он стал жить
действительно вдали от людей, чего, очевидно, и добивался.
Было единственное "но", которое отрицало последнюю гипотезу. С
некоторых пор на старую ферму начали прибывать корзины с причудливо
изогнутой стеклянной посудой, ящики с медными, бронзовыми и стальными
инструментами, огромные мотки проволоки, разные приборы непонятного
назначения из железа и огнеупорных глин, кувшины, бутыли, склянки - сосуды с
черными и красными этикетками "яд": гигантские тюки с книгами и рулоны
картона, поднять которые было под силу разве только Гаргантюа. Все это
непрерывным потоком привозилось в Ллиддвудд откуда-то издалека и
предназначалось новому обитателю Манса.
Мистер Пью Джонс после долгого и внимательного изучения - по всей
видимости китайских - надписей на этих посылках, все же выяснил, что
незнакомец был "Мистер Моузес Небогипфель, Д-р Ф...[2], Чл. К. О...[3],
СЗЖД[4]оплачено". Услышав о подобном имени, ллиддвуддцы - особенно та их
часть, которая объяснялась на чистом кельтском языке - почувствовали, что их
подозрения оправдываются. Все эти посылки, набитые не пригодными ни для
одного доброго христианина предметами, внушали мысль о их дьявольском
происхождении и назначении. Общество чувствовало при их виде смутный страх и
откровенное любопытство. Последнее чувство чрезвычайно возросло после двух
событий, одно из которых было необыкновенным, а второе, последовавшее за
ним, было еще необыкновеннее. Подробный рассказ об этих событиях,
произошедших в Мансе, и помещается ниже.
Первое из них случилось пятнадцатого мая, в среду,- в день, когда
ллиддвуддские прихожане кальвинистской церкви отмечали какой-то свой
ежегодный памятный день. По установившемуся уже обычаю прихожане соседних
селений стекались толпами в Ллиддвудд. Праздник начался с молитв, потом на
сцену выступили более материальные вещи. Тут появился пирог со сливой, и
бутерброды, и чай с ромом; потом игры и заигрывания, и неизбежный мяч, и еще
более неизбежные разговоры о политике. Около половины девятого вечера
веселье стало убывать, а толпа редеть. К девяти многочисленные парочки и
группы потянулись по холмистым Ллиддвуддской и Рстогской дорогам.
Стояла тихая теплая ночь: в такие ночи кажется глупой неблагодарностью
к Небесам сидеть при свете ламп или газа. Не меньшая неблагодарность - спать
в такие ночи. Небо над головой было глубокого синего цвета; оно как бы
светилось изнутри, а на переливающейся темными волнами западной стороне
небосклона загорелась золотым светом первая вечерняя звездочка. Чуть
заметная заря на северо-северо-западе указывала место, с которого покинул
Землю уходящий день.