"Ирвин Уэлш. На игле" - читать интересную книгу автора

Такси развернулось и быстро поехало вверх по улице.
- Ты врубаешься, чё ты наделал, пиздабол? В следующий раз, когда
кто-нибудь из нас будет возвращаться домой под кайфом, эти мелкие гандоны
навешают ему пиздюлей, - набросился я на Дохлого.
- Ты чё, боишься этих ебучих дебилов?
Этот козёл задел меня за живое:
- Да, я боюсь, что буду под герой, и на меня вдруг накинется целый
взвод ёбаных болоний. Ты чё, думаешь, я - Жан-Клод Ван Хуямм? Какая ж ты
сука, Саймон, - я назвал его "Саймоном" вместо "Сай" или "Дохлый", чтобы
подчеркнуть значение своих слов.
- Я хочу к Матери-Настоятельнице, и мне глубоко насрать на всех и
каждого. Усёк? - Он ткнул себе в губы указательным пальцем и вытаращил на
меня глаза. - Саймон хочет к Матери-Настоятельнице. Следи за губами. - Потом
он развернулся и уставился в затылок таксисту, подгоняя его и нервно
постукивая по ляжкам.
- Среди них был Маклин. Младший брат Денди и Ченси, - сказал я.
- Ну и хер с ним, - ответил он, но в его голосе прозвучала тревога. - Я
знаю Маклинов. Ченси - классный чувак.
- Так хули ты отрываешься на его брате? - спросил я.
Но он больше не обращал на меня внимания. Я перестал наезжать на него,
зная, что это пустая трата сил. Видимо, его безмолвные страдания были
настолько мучительными, что даже я не мог их усилить.
"Мать-Настоятельница" - это погоняло Джона Свона, также известного под
кличкой Белый Лебедь<От англ. swan, "лебедь".>, - барыги, обосновавшегося в
Толлкроссе и обслуживавшего Сайтхилл и Уэстер-Хейлз. Будь на то моя воля, я
бы имел дело со Свонни или с его коллегой Рэйми, но только не с Сикером из
мурхаусско-лейтской тусовки. У него обычно хорошая дрянь. Когда-то давно
Джонни Свон был моим закадычным другом. Мы вместе играли в футбол за "Порти
Тисл". Теперь он стал барыгой. Помню, однажды он сказал мне: "В этой игре
друзей не бывает. Только сообщники".
Я считал его грубым, оторванным и хвастливым, пока не познакомился с
ним поближе. Сейчас я знаю его от и до.
Джонни был не только барыгой, но и торчком. Чтобы найти барыгу, который
не ширяется, нужно подняться выше по лестнице. Мы называли Джонни
"Матерью-Настоятельницей" из-за длинного срока, который он уже сидел на
наркоте.
Вскоре я почувствовал первые ебучие приступы. Когда мы поднимались по
ступенькам к каморке Джонни, начались судороги. Я обливался потом, как
пропитанная водой губка, и с каждым шагом из моих пор выплёскивалась новая
порция жидкости. Дохлому, видимо, было ещё хуже, но для меня он уже почти не
существовал. Я замечал, что он ковыляет передо мной, держась за перила,
только потому, что он преграждал мне путь к Джонни и дряни. Он с трудом
переводил дыхание, хватаясь за перила с таким жутким видом, словно собирался
блевануть в лестничный колодец.
- Всё нормально, Сай? - спросил я в раздражении, залупившись на этого
мудака за то, что он меня задерживает.
Он отмахнулся, покачав головой и сощурившись. Я не говорил больше
ничего. Когда ты на кумарах, то не хочется ни говорить, ни слушать. Вообще
не хочется никакой ёбаной суеты. Мне тоже не хотелось. Иногда мне кажется,
что люди становятся торчками только из-за того, что им подсознательно