"Патриция Вентворт. Круги на воде ("Мисс Силвер") " - читать интересную книгу автора

одну-две минуты к этому впечатлению прибавилось смутное ощущение, что он
уже видел когда-то эти прямые светлые волосы. Очень прямые, за исключением
самых кончиков, очень светлые и очень густые, подстриженные под пажа. Когда
у всех девушек на голове кудряшки от завивки, вы невольно запоминаете ту, у
которой их нет.
Прошло пять лет, но он вспомнил Сьюзен Вейн, ту, какой она была
тогда - семнадцатилетнюю и, по ее собственному мнению, очень толстую. Ему
никогда не нравились худые, но, как он начал припоминать, Сьюзен была
действительно пухленькая, с румяными, как яблоки, щеками, с круглыми
серыми, как у котенка, глазами и с густой светлой копной волос. Вполне
симпатичная девчушка. Эдвард ускорил шаги и поравнялся с ней. Если это не
Сьюзен, он просто пройдет мимо, но, если это все-таки она, было бы глупо
плестись за ней всю дорогу, а у Эммелины столкнуться нос к носу.
Когда он подошел, девушка обернулась, и на какое-то мгновение он было
усомнился, но лишь на мгновение, ибо это была она. Исчезла ее полнота, но
глаза были теми же, только сейчас, на похудевшем лице, они казались больше,
и ресницы потемнели и стали золотисто-коричневыми. Может быть, ей пришлось
над ними потрудиться, но результат получился замечательный. В конце концов,
зачем шагать по жизни с белесыми ресницами, если тебе этого не хочется?
- Вы - Сьюзен Вейн?- спросил он нахмурившись, в обычной своей резкой
манере.
Глаза Сьюзен расширились. Мягкая дорожная пыль приглушила его шаги, и
она их не заметила. Она думала о профессоре Постлетвейте, который
отправился в Америку. Как жаль, что из-за отсутствия денег она не смогла
поехать с ним. Она расстраивалась не только из-за того, что ей хотелось в
Америку, а еще и потому, что он почти наверняка перепутает теперь все
записи с лекциями, а без нее некому будет привести все в порядок. А потом в
одно мгновение воскресло ее прошлое пятилетней давности: Эдвард Рэндом
смотрел на нее, стоя посреди проселочной Полпенниевой дороги.
Никто не знает, почему эта дорога называлась Полпенниевой, но она так
называлась. И никто не знает, почему прошлое может вдруг возникнуть перед
тобой и больно сдавить сердце, но так бывает, так и было, во всяком случае,
на какое-то ужасное мгновение. Лишь на мгновение ей было снова семнадцать,
и она была слишком толстой и умирала от любви к Эдварду Рэндому, а он был
по уши влюблен в Верону Грей. Это было ужасно, но, слава богу, все уже
позади. Пять лет - это немалый срок. Никто и никогда не заставит ее
пережить такое снова. Ни она сама, ни Эдвард. Бедный Эдвард! Ее охватила
волна тепла и нежности. Она выронила чемодан и протянула ему обе руки:
- Эдвард, как здорово, как замечательно!
Впоследствии он размышлял над тем, что, пожалуй, лишь одна Сьюзен так
отреагировала на его приезд. Нет, это не совсем честно. Эммелина, его
мачеха, сказала то же и от чистого сердца. Но свою привязанность и радость
от того, что он жив, она выразила потоком слез, а это не очень-то
воодушевляло.
Сьюзен не плакала, она вся светилась. Если ее глаза и увлажнились, то
от этого они стали только ярче. Она ласково и твердо задержала его руки в
своих, потом отступила, все еще говоря:
- Эдвард, как здорово!
Это было действительно здорово. Он даже перестал хмуриться, но морщина
между бровей до конца не разгладилась. Были и другие морщинки на этом узком