"Александр Верт. Россия в войне 1941-1945 " - читать интересную книгу автора

подняла страшную шумиху вокруг идеи создания "великой Украины" под властью
Скоропадского и других германских марионеток. Хотя с виду франко-германская
декларация о дружбе была довольно безобидной - в ней даже говорилось, что
она не затрагивает "особых отношений обеих стран с третьими державами", -
Риббентроп во время переговоров намекнул, что если теперь интересы Франции и
Германии не противоречат друг другу, то это означает, что у Франции нет
больше "интересов" в Восточной Европе. Кроме того, несколько дней спустя,
выступая во внешнеполитической комиссии палаты депутатов, Боннэ (по словам
Кериллиса, который был членом этой комиссии) заявил, что он "не убежден в
том, что Россия, Польша и Румыния способны обороняться против Германии" и он
рассчитывает на то, что Германия сумеет добиться ряда "мирных" завоеваний в
Восточной Европе. Только если эти страны докажут, что они сильны в военном
отношении, Франция может подумать о своих военных обязательствах перед ними;
отсюда следовал вывод, что если они окажут сильное сопротивление Германии,
то тогда, возможно, и Франция сочтет своим долгом выступить в их защиту, в
противном же случае она это делать не намерена. Другими словами, Франция
считает, что лучше будет, если эти страны согласятся на кое-какие "мирные"
завоевания Германии, то есть уступят ей, например, Данциг и Польский
коридор. Все подобные интонации в переговорах Боннэ с Риббентропом звучали в
высшей степени подозрительно, так же как и кампания в прессе за создание
"великой Украины" и т.п. Я в то время много писал об этом, и Боннэ чуть было
не выслал меня из Франции.
Еще никогда в Париже так не пахло фашизмом, как в эти четыре месяца
после Мюнхена. Политика умиротворения и предоставления Германии "свободы рук
на Востоке", шедшая нога в ногу с истерической кампанией против коммунистов
в самой Франции, достигла своего апогея. Между тем трагедия испанских
республиканцев близилась к своему завершению. В январе 1939 г. Франко
захватил Барселону и французское правительство поспешило установить
дипломатические отношения с правительством Франко, направив к нему своим
послом Петена. Даладье пытался поднять немного свой личный престиж,
отправившись в турне по Южной Франции и Северной Африке, где он, особенно не
опасаясь за последствия, дал отпор Муссолини и итальянским фашистам,
носившимся с лозунгом "Тунис, Корсика, Ницца". Немцы, видимо, не
поддерживали Муссолини в этом вопросе, и Даладье мог позволить себе быть
дерзким с итальянцами! В действительности эта поездка Даладье на
Средиземноморское побережье и в Северную Африку имела тоже прямое отношение
к политике "свободы рук для Германии на Востоке". Даладье как бы хотел
подчеркнуть: пусть в Европе происходит что угодно, а для Франции важно лишь
сохранить за собой свои средиземноморские и африканские владения; в этом был
своего рода отголосок фланденовской политики "поворота лицом к империи".
Тревожная послемюнхенская зима подходила к концу, когда 15 марта 1939
г. гитлеровские войска полностью оккупировали Чехословакию. Обещанный
Чемберленом "мир для нынешнего поколения" кончился, и вся лживость и
лицемерие мюнхенской политики вскрылись меньше чем за полгода.
Можно задать вопрос: каковы же были истинные мотивы, толкнувшие Англию
и Францию на позорную мюнхенскую капитуляцию? Слишком упрощать это дело не
следует. Несомненно, что люди вроде Чемберлена и Боннэ подсознательно
чувствовали, что Гитлер почти наверняка не удовольствуется захватом только
Австрии и Судетской области. Но они думали, что есть, может быть, какой-то
маленький шанс и на то, что он не потребует большего. Они лелеяли план