"Александр Верт. Россия в войне 1941-1945 " - читать интересную книгу автора

происходило также в Англии и США, где "Дейли мейл" и херстовская пресса
развернули кампанию за создание "великой Украины" путем "присоединения" всей
Советской Украины к Закарпатской Украине. Эту "великую Украину" должны были
"основать" под германской эгидой авантюристы такого сорта, как престарелый
"гетман" Скоропадский, Бискупский и другие "лидеры украинских
националистов", проживавшие в Берлине.
В Англии Чемберлен между тем упивался своей "славой" умиротворителя.
"Политика умиротворения, как ее называют, - это такая политика, которой мое
правительство хочет искренне посвятить себя", - заявил премьер-министр в
своей речи 1 ноября. Четыре державы, сказал он, могут плодотворно
сотрудничать, несмотря на различия режимов. Будет совершенно естественно,
продолжал Чемберлен, если Германия "займет господствующее положение в
восточной и юго-восточной Европе". Он осторожно обошел вопрос, не придется
ли в конце концов Англии поступиться и своими колониальными владениями для
Германии, но эти его недомолвки вызвали настоящую бурю во Франции, где
общественное мнение было настроено решительно против того, чтобы уступать
Германии какие-либо французские колонии. Против этого протестовали не только
деловые круги и французская армия, но также и депутаты от французских
территорий в Африке, которые никак не хотели, чтобы их страны попали
когда-нибудь под власть такого человека, как Гитлер, объявивший всех
чернокожих "полуобезьянами".
Как только Чемберлен добился от Гитлера в Мюнхене заверения, что "между
нами войны не будет", Боннэ решил в свою очередь заполучить у немцев такое
же обещание в отношении Франции. 22 ноября он торжественно объявил, что
договоренность насчет такого заявления достигнута и что для его подписания в
Париж приедет Риббентроп. В своей книге "Франция и Мюнхен" (A. Werth, France
and Munich, London, 1939) я рассказал о необычной атмосфере, которая
окружала этот странный визит. После загадочного убийства одного германского
дипломата, служившего в германском посольстве в Париже, которое совершил 7
ноября какой-то молодой еврей, по Германии прокатилась широкая волна
еврейских погромов, а это только усилило антинацистские настроения во
Франции. Правительство опасалось демонстраций против Риббентропа - из-за
этих погромов, а также из-за Мюнхена. Поэтому Риббентроп и его жена
находились под усиленной полицейской охраной всюду, где бы они ни
появлялись: на вокзале, где их встречали, в отеле "Крийон", где они
остановились и где для них был отведен особый, находившийся под сильной
охраной вход, у Триумфальной арки, где Риббентроп возложил на могилу
Неизвестного солдата венок, украшенный лентами с фашистской свастикой. В
Париже воцарилась прямо-таки нацистская атмосфера. Так, например, "дорогим"
гостям устроили два приема - один Даладье и другой Боннэ и "неарийцев" из
состава французского правительства, а их было двое, Зэ и Мандель, ни на один
не пригласили. Одну часть французской прессы Боннэ различными средствами
приструнил и вынудил к полному послушанию, другая же ее часть "вела себя,
как надо", потому что кормилась германскими субсидиями (а субсидии немцев на
фашистскую пропаганду во Франции выросли, говорят, в 1938 г. до 10 миллионов
долларов). Одним из излюбленных занятий некоторых насквозь продажных
французских борзописцев, таких, как Жюль Зауэрвейн из "Пари-суар" или
редакторы "Матэн", стало доказывать, что Франция больше не имеет интересов в
Восточной Европе и что ее обязательства перед Польшей и Советским Союзом
утратили силу. Как уже было сказано, именно примерно в это время пресса