"Моррис Вест. Виселица на песке " - читать интересную книгу автора

Если из этой суммы вычесть плату за гостиницу, на сигареты, проезд и
фунт, который я занял у Дженкина, у меня оставалось достаточно, чтобы
сыграть у Мэнни. Но этого было явно недостаточно для покупки острова, лодки,
акваланга, припасов и других вещей, необходимых человеку для поисков
затонувших сокровищ.
Но надежда была. На прошлой неделе я видел парня, который поставил
пятерку, выиграл пять сотен, а потом превратил их в две тысячи. После чего
Мэнни отправил его домой на такси в сопровождении одного из своих вышибал. Я
видел все это своими собственными глазами. Может быть, и мне когда-нибудь
повезет?..
Я бы обошелся без двух тысяч, мне хватило бы и одной. Пятьсот - за
остров (власти Квинсленда не жмотились, ведь считалось, что на острове не
было воды, бухты и судоходного прохода). Две сотни - за лодку (никаких
яхт!). Сотня - за новый акваланг, и две сотни на все про все. Этого было
больше чем достаточно. Я бы выпутался, если в выиграл тысячу у Мэнни...
Сложив письмо главного архивариуса Акапулько и убрав его в пиджак, я
достал из ящика золотую монету. Повертев ее в руках, спрятал на счастье в
жилетку. Потом отсчитал восемь фунтов десять шиллингов и запечатал их в
конверт - это деньги на еду, жилье, трамвай и пачку сигарет в день, если
продуюсь у Мэнни.
У младшего лектора по истории нет телефона, поэтому мне пришлось
спуститься вниз и долго копаться в поисках мелочи.
- Чарли слушает, - лаконично сказал голос на другом конце провода.
- Это командир. Как дела?
- Как на прошлой неделе. Безоблачная ночь.
- Спасибо.
Я повесил трубку. "Безоблачная ночь" - означало, что Мэнни уплатил
полиции и в его заведении не будет облавы. Это мой шанс выиграть тысячу.
Вы бы видели Мэнни Маникса! Тот еще парень. Его отец - ирландец, мать -
итальянка, оба из Бруклина. Во время войны он был сержантом американской
интендантской службы и отсиживался в глубоком тылу в Кинг Кроссе. После
войны решил остаться в Сиднее. Сидней, по его мнению, был Нью-Йорком,
уменьшенным до рентабельных размеров. Мэнни был готов разрабатывать его.
Он занимался рэкетом, тайной продажей спиртного, перепродажей
ворованных автомобилей, контрабандой людей. Когда его доходы стали падать,
он вывернулся, купив на отложенные в банке деньги несколько квартир и
приличный ночной клуб. Содержал двух-трех классных девчонок в качестве
декоративного оформления: Мэнни никогда не мешал любовь с бизнесом. Еще одна
покупка - небольшой игорный зал, посетители которого исчезали до того, как в
конце улицы появлялась полицейская патрульная машина.
Мэнни понимал - жизнь слишком хорошая штука, чтобы проводить ее за
решеткой. Одевался он с иголочки, вкусно ел и ездил на длинном-предлинном
кадиллаке. Несмотря на это, от него всегда несло запахом продажных женщин и
грязных денег.
Он называет меня командиром. Как-то в порыве откровения я признался,
что в последние годы войны плавал на люгере вокруг Трабриандских островов.
Он всегда щупает мои мышцы, бьет по плечу и предлагает выпить. От последнего
я никогда не отказываюсь. За рюмкой Мэнни любит рассказывать о себе - о
деньгах и о себе, о девушках и о себе, о своих планах на будущее. Он
улыбается одними губами, его взгляд мечется между стоящими у входа