"Джин Уэстин. Разбойник и леди Анна " - читать интересную книгу автора

- Я скорее наложу на себя руки, чем пожертвую своей честью ради Эдварда
или короля.
- Не говори так, моя дорогая.
Он заключил ее в объятия, лоб его прорезали глубокие морщины.
- Я сделал что-то не так, Анна? - начал он размышлять вслух, и тон его
был полон страдания. - Неужели я не подготовил тебя к жизни в этом мире и не
объяснил тебе, каково твое место в нем? У тебя мужской склад ума, и для меня
было радостью формировать его. Но какая нам теперь польза от латыни и
греческого, от философии и поэзии? Твой дядя, епископ Илийский, клялся мне,
что от таких знаний может случиться мозговая лихорадка.
- Отец, шесть часов шитья или вышивания в день выжгли бы мои мозги
дотла. Насчет меня ты не ошибся: я навсегда сохраню знания, данные мне
тобой.
Отец кивнул, но потом снова надолго замолчать. Как бы она ни желала
проникнуть в мысли этого высокого ума, но, коли он начинал решать сложную
задачу, это было невозможно. Наконец он заговорил:
- Думаю, я знаю, что надо делать. Но ты должна быть мужественной, Анна,
потому что это отчаянный план, и именно поэтому надежда на успех слабая.
- Что за план?
- Пошли, Анна. Ради твоего спасения нам надо уехать немедленно.
Он сделал знак Титу приготовить карету.
- Следующие несколько недель станут испытанием твоей отваги, но скоро
все снова устроится. Клянусь тебе.
- Да, отец, что Бог ни делает, все к лучшему.


Глава 2


Повешение разбойника, или Непристойные стишки

День для казни через повешение выдался прекрасный, раз уж казни суждено
было состояться.
Джон Гилберт осторожно повертел шеей в петле, запрокинул голову и от
души рассмеялся. Он с легкостью думал о приятном в последние минуты своей
жизни на земле. Например, о пикантной крошке Нелл Гвин,[2] выглянувшей из
кареты, которая остановилась возле виселицы. Лицо прикрыто маской,
непокорные локоны, сверкающие золотом на солнце, выбиваются из-под капюшона.
Он заметил ее взгляд, нагло усмехнулся и лукаво подмигнул красотке.
О, как любили женщины этих плутов даже здесь, на неприветливом холме
Тайберн, как отрицали это с притворной скромностью. Будь предоставлен
женщине выбор между плутом и джентльменом, она выбрала бы первого, а потом
изо всех сил старалась бы искоренить в нем то, за что полюбила его.
Женщины, благослови их Господь, означали для Джона Гилберта крушение
любви.
Он отчаянно, с безумной решимостью стремился прикоснуться к их
надушенной благоуханной коже, но еще большим безумием было пытаться
вырваться из их объятий. Губы его сложились в покаянную улыбку, поскольку
ему не было суждено произнести эту остроту в веселой компании.
Он поднял лицо навстречу жаркому солнцу и ощутил покалывание в коже