"Дональд Уэстлейк. Дьявольщина" - читать интересную книгу автора

отношению к которой я непримирим, - это моя обычная и характерная черта.
Итак, уверив еще раз друг друга в своих добрых чувствах, мы пошли за
костюмами в магазинчик, который я приглядел ранее. Потратив часть денег из
бумажника незнакомца, я заказал потрясающий наряд Сатаны с хвостом, вилами
и всем прочим, после чего предложил Дорис тоже подобрать себе что-нибудь,
чтобы внести аванс сразу за два костюма. Владелец бумажника, видно,
недурно зарабатывал - во всяком случае, наличности у него с собой было
немало.
Но Дорис воротила нос.
- Нет, - сказала она. - Мне нужно что-то другое. Оригинальное.
- Ну, так думай, - подытожил я.
В субботу, когда я отправился за своим костюмом, благая мысль ее еще
не осенила. Но она поклялась, что к моему приходу что-нибудь сотворит.
- Ну да, - недоверчиво сказал я, - обернешься старой простыней.
Призрак прошлого Рождества.
- Вот увидишь, - пообещала она.
А когда я воротился со своим дьявольским нарядом, Дорис была одета с
головы до ног во все черное. Можно подумать, она окунулась в бочку с
черной краской. Голову обтягивал черный чулок, как у грабителей из
комиксов, открытой оставалась лишь нижняя часть лица, которая, в свою
очередь, была прикрыта маленьким квадратным зеркальцем, каким-то чудом
прикрепленным на уровне носа.
Посмотрев на нее, я не увидел практически ничего. Все кругом черное -
единственное, на что наткнулся мой взгляд, - мое собственное отражение в
зеркальце.
- Ладно, сдаюсь, - сказал я, моргнув несколько раз. - И кем же ты
будешь?
- Тобой, - произнесла она из-за зеркальца.
- А?
- Ну, то есть любым, кто будет, говоря со мной, глядеть на меня.
Я посмотрел в зеркальце и увидел себя.
- Ну, Дорис, это нечестно. Тебе нужно быть кем-то.
- А я и есть кто-то. Я - это ты. И потом, неплохая экипировка для
вора, а?
Я разочарованно взирал на сверток со своей дьявольской одеждой,
запоздало представляя себе, как буду пробираться в ней по темным верхним
залам усадьбы. Несомненно, Дорис была куда более изобретательна.
Однако менять что-либо уже не представлялось возможным. Кроме того,
мой костюм нравился мне и по некоторым другим причинам. Так что, когда мы
этим вечером появились в начале десятого в нашем фамильном особняке, я под
верхней одеждой был весь в красном, а Дорис - в черном.
На приглашениях, разумеется, не стояло никаких имен, это испортило бы
главную забаву - попытки угадать, кто есть кто. Наше я вручил Кибберу,
противному старику, который неимоверно давно служил у нас, и мы с Дорис
влились в живописную толчею главного зала.
По случаю празднества из него убрали всю обстановку, кроме небольших
диванчиков вдоль стен, против дверей. Искрились массивные люстры, на
стенах висели барельефы всяческих знаменитостей, а в дальнем углу
возвышался привычный оркестр, игравший на всех благотворительных вечерах,
устраиваемых моими родителями. (Это уменьшало налоги и было вполне