"Дональд Уэстлейк. Дьявольщина" - читать интересную книгу автора

по-деловому, верно же?) Повсюду шумела пестрая толпа гостей, наряженных
всевозможными типажами: от Пирата Джона Сильвера до Последнего Летнего
Лепестка; кролик танцевал с лисой, почтальон болтал с почтовым ящиком.
Дорис немедленно привлекла внимание. Люди подходили к ней,
спрашивали, кого она представляет, и неизменно получали в ответ: "Вас".
Вопрошавший секунду стоял оторопев, потом до него доходил смысл
сказанного, и он удалялся в восхищении.
Наконец я отвел ее с танцевальной площадки и зашептал в ухо:
- Помнишь, когда-то давно ты мне рассказывала о первой заповеди
хорошего вора, которую завещал тебе отец. Помнишь?
- Будь неприметным, - ответила она.
- Так-то вот.
- Не умничай. - И она ткнула меня кулаком в бок. Чуть позже я
танцевал со своей сестрой Юджиной.
- Кажется, я вас знаю, - проговорила она. - Прямо так на языке и
вертится. Вы на кого-то очень похожи.
Дорогая Юджина. Приятно сознавать, что ты, как всегда, непроходимо
тупа.
Я видел своих братьев Джокко и Хьюберта, но не общался с ними и
потому не имел случая выяснить, остались ли они столь же слабоумными. Надо
сказать, с безопасного расстояния они представлялись мне теми же прежними
бестолочами. (Я заметил, что они смотрят на меня, но это было не долго.
Позже я понял, что они глазеют на каждого, - запоминали костюмы, надо
думать.) В десять тридцать я вернулся к Дорис, окруженной вожделеющими
особями мужского пола, и шепнул ей на ухо: "Пора". Извинившись перед
своими новыми обожателями, она присоединилась ко мне в холле. Внизу у
дверей по-прежнему дежурил Киббер. Я провел Дорис к черной лестнице; мы
никого не повстречали.
Дом был мне хорошо знаком. Я крался по местам моего полного роскоши,
но несчастного детства. В доме, где правил беспринципный отец и ветреная
дурочка мать, я рос в окружении братьев и сестер в атмосфере
всесокрушающей пошлости, и неудивительно, что, повстречав Дорис, вцепился
в нее, как утопающий в спасательный круг.
Но Дорис не только спасла меня - она дала мне новую жизнь. На втором
этаже я направился к отцовскому кабинету. Как всякий бесчестный человек,
он опасался, что когда-нибудь все тайное станет явным, поэтому держал
большую сумму наличными в тайнике в своем логове. Но от любопытного
скучающего ребенка ничего в доме не скроешь. Я знал об этих деньгах,
припрятанных в столе на всякий случай, - мать наверняка не подозревала об
этом, так как отец опасался и ее, - так вот, я знал о них с десяти лет.
Они все еще лежали там. Пять тысяч долларов в потрепанных купюрах.
Переложив их в свой костюм, я поставил ящик с двойным дном на место, и мы
проследовали в спальню матери.
Всякий раз в помещение проникал я один, а Дорис караулила в дверях.
В спальне я сдвинул осенний пейзаж - он выглядел как сборная
картинка: позади него размещался сейф, в котором мать держала свои
драгоценности. Сегодня она надела их не так много - костюм не
соответствовал. На этот раз она предстала в образе Дианы-охотницы, с
колчаном со стрелами, колыхающимся на спине, хотя, право слово, ей больше
бы пошел костюм торговки.