"Джон Уитборн. Рим, папы и призраки (Мемуары пирата-стоика, философа и уполномоченного Папским престолом на охоту за ведьмами)" - читать интересную книгу автора - Аминь! - заключил рыцарь. - Его можно считать мертвым.
- Боже мой, нет! - возразил Энвер Раши, паша покоренного оттоманами Морейского санджака. - Как раз наоборот! Он только что известил ученого, знатока Гемистианского платонизма, что уже выяснил имя убийцы их венецианского брата. Ученый немедленно рекомендовал как можно скорее уничтожить убийцу. - Уважаемый старший брат мой, - обратился паша к озадаченному ученому старцу, - боюсь, что долгий путь ваш от цитадели в Мистре к моему двору был в известной мере напрасен. Наш покойный компаньон уже нашел способ передать мне ваши новости. Зная все в избранной отрасли наук, ученый был мало приучен ко всяким сюрпризам. - Этот мертвец... наш коллега... сказал вам? - он осекся, пытаясь заметить в глазах паши признаки насмешки или затаенную ловушку; Бесстыжая потаскуха, развалившаяся на кушетке возле своего господина, в свой черед смотрела на грека, как на отвратительного покойника. - И самым эффективным образом, - подтвердил турок. - Во всяком случае, он дал мне знать. - Паша жестом отдал приказание рослому янычару, караулившему у боковой двери, и в ослепительно белый приемный зал втолкнули грязного пленника. - Этот человек послужил средством для передачи послания, - пояснил он. Сей несчастный, явно европейского происхождения, был уже отлично натаскан. Под зловещим взглядом янычара он поведал свою повесть - Я рыбачил, - проговорил он на скверно заученном и ломаном турецком языке, - у Мальты, где я живу. - Жил, - поправил его Энвер-паша. - Забыл прошедшее время. - _Жил_. И тут человек - то, что осталось от него, - поднялся из моря передо мной и встал, как на твердой земле или словно Христос на Галилейском море. Ученый, любовь которого к Риму и Греции укоренила в нем страх перед христианством и его божественным Основателем и устойчивое неприятие того и другого, скривился, услышав сравнение. Девица-черкешенка, соскучившись, зевнула и решила соснуть. - А потом он сказал мне, куда идти, что сообщить и кому. Он обещал мне великие сокровища, если я послушаюсь, и пригрозил проклятием. И вот я здесь. - И теперь уйдешь отсюда! - усмехнулся Энвер-паша, прислушивавшийся к речи рыбака, и жестом пухлой руки велел выдворить его из зала. - Венецианец, - серьезным тоном обратился паша к ученому, - не забыл свое дело и по ту сторону могилы. Он был у нас среди лучших. - Быть может, и все еще остается... - предположил ученый. - Нет, - небрежно ответил Энвер-паша, - море и его обитатели творят самые ужасные вещи с безжизненной плотью. Никакое волшебство не может навеки предотвратить распад. - Да, это так! - согласился ученый, весьма хорошо знакомый с разложением плоти. - Конечно, - расцвел бело-золотой улыбкой Энвер-паша. - Как же иначе? |
|
|