"Элвин Брукс Уайт. Неделя с ангелицами (Больничная интерлюдия времен Второй мировой войны)" - читать интересную книгу автора

личных вещей. С одеждой у нее возникли небольшие трудности.
- Что у вас под брюками?- спросила она, задумчиво взяв в рот карандаш.
- Честное слово, не помню,- ответил я. - Кажется, прошло сто лет с тех
пор, как я оделся. А сегодняшнее утро было миллион лет назад.
- Но ведь там что-то должно быть. Что мне записать?
- Цветное кимоно, - предложил я.
Она подумала, записала: "Нижнее белье" и протянула мне бланк для
подписи.
Потом она измерила мне температуру, давление крови и пульс. Температура
была тридцать шесть и девять, пульс - семьдесят два, а кровяное давление -
сто сорок на восемьдесят.
- Вам лучше лечь в постель,- сказала она загадочно и вышла.
В постели было легко и приятно - так, в моем воображении, должно быть,
когда ты при смерти. Впрочем, долго нежиться мне не пришлось, потому что
появилась другая медсестра. Она была в студенческой форме и несла на лице
благородное выражение человека, выполняющего очень тяжелую работу за очень
маленькие деньги, что в ее случае, разумеется, так и было. Она пристально
всматривалась в меня.
- В вашей карточке записано, что вы - писатель, - начала она, - но я
никогда о вас не слышала.
- Неужели вы пришли за тем, чтобы лишний раз напомнить мне о моей
безвестности? - спросил я.
- Нет, я пришла растереть вам спину.
Она закрыла дверь, и я великодушно позволил ей растереть себе спину.
Потом мне дали снотворное, и я заснул безмятежным сном безвестных.
Операция оказалась не такой уж страшной. Я получил немало удовольствия
от прогулки из своей палаты до операционной, потому что любой, находящийся
в заточении, радуется каждой возможности покинуть постылые стены. Морфий
развязал мне язык и, ожидая прихода хирурга, я разоткровенничался с
дежурным насчет рыболовных снастей. В больнице добровольно работали
несколько очень солидных людей, и лицо дежурного показалось мне знакомым.
Не могу поклясться, но, кажется, это был сам губернатор Солтонстолл. Кого
только не встретит в эти дни госпитализированный! Через несколько минут в
другой части здания был замечен хирург, и кто-то дал губернатору знак
действовать. Он довел меня точно до двери в операционную, где нас заметила
сестра. Она щелкнула языком с отвращением:
- Нет, нет, у нас только желчный пузырь.
Губернатор повел меня попытать счастье у другой двери. Я осторожно
пощупывал бок в том месте, где, по моим представлениям, должен был
находиться желчный пузырь. Везде царила полная безмятежность. Вскоре
появился хирург и приступил к работе. Под моим умелым руководством он
удалил все, что нужно было удалить, и, надеюсь, ничего лишнего. Просто
великолепный случай. В ходе операции даже выяснилось, что его отец и
родственники моей жены как-то связаны - не кровными узами, а иным
счастливым способом, каким таинственные нити судьбы вплетают в ткань
Бостона всех его сыновей и дочерей.
Из-за войны положение в больницах, конечно, осложнилось: они стали
госпиталями, и гражданским как-то неловко было занимать в них драгоценное
место, посягая на время и силы медсестер, студентов, добровольных
помощников и монашек.