"Оскар Уайлд. Рыбак и его душа" - читать интересную книгу автора

умолял удалиться.
В ту же ночь, едва я простерлась на ложе в чайном домике, что на улице
Гранатов, вошли телохранители Султана и повели меня во дворец. Они
замыкали за мною каждую дверь и вешали на нее железную цепь. Внутри был
обширный двор, весь окруженный аркадами. Стены были алебастровые, белые, с
зелеными и голубыми изразцами, колонны были из зеленого мрамора, а
мраморные плиты под ногою были такого же цвета, как лепестки персикового
дерева. Подобного я не видала никогда.
Пока я проходила этот двор, две женщины, лица которых были закрыты
чадрами, посмотрели на меня с балкона и послали мне вслед проклятие.
Телохранители ускорили шаг, и их копья забряцали по гладкому полу. Наконец
они открыли ворота, выточенные из слоновой кости, и я очутилась в саду,
расположенном на семи террасах. Сад был обильно орошаем водой. В нем были
посажены тюльпаны, ночные красавицы и серебристый алоэ. Как тонкая
хрустальная тростинка, повисла во мглистом воздухе струйка фонтана. И
кипарисы стояли, точно догоревшие факелы. На ветвях одного кипариса
распевал соловей.
В конце сада была небольшая беседка. Когда мы приблизились к ней,
навстречу нам вышли два евнуха. Их тучные тела колыхались, и они с
любопытством оглядели меня из-под желтых век. Один из них отвел начальника
стражи в сторону и тихим голосом шепнул ему что-то. Другой продолжал все
время жевать какие-то душистые лепешки, которые жеманным движением руки
доставал из эмалевой овальной коробочки лилового цвета.
Через несколько минут начальник стражи велел солдатам уйти. Они пошли
обратно во дворец, за ними медленно последовали евнухи, срывая по пути с
деревьев сладкие тутовые ягоды. Тот евнух, который постарше, глянул на
меня и улыбнулся зловещей улыбкой.
Затем начальник стражи подвел меня к самому входу в беседку. Я
бестрепетно шагала за ним и, отдернув тяжелый полог, вошла.
Юный Султан возлежал на крашеных львиных шкурах, на руке у него сидел
сокол. За спиной Султана стоял нубиец в украшенном медью тюрбане,
обнаженный до пояса и с грузными серьгами в проколотых ушах. Тяжелая
кривая сабля лежала на столе у ложа.
Султан нахмурился, увидев меня, и сказал:
- Кто ты такой? Скажи свое имя. Или тебе неведомо, что я властелин
этого города?
Но я ничего не ответила.
Султан указал на кривую саблю, и нубиец схватил ее и, подавшись вперед,
со страшной силой ударил меня. Лезвие со свистом прошло сквозь меня, но я
осталась жива и невредима. Нубиец растянулся на полу, и, когда поднялся,
его зубы стучали от ужаса, и он спрятался за ложе Султана.
Султан вскочил на ноги и, выхватив дротик из оружейной подставки,
метнул его в меня. Я поймала его на лету и разломала пополам. Султан
выстрелил в меня из лука, но я подняла руки, и стрела остановилась в
полете. Тогда из-за белого кожаного пояса выхватил он кинжал и воткнул его
в горло нубийцу, чтобы раб не мог рассказать о позоре своего господина.
Нубиец стал корчиться, как раздавленная змея, и красная пена пузырями
выступила у него на губах.
Как только он умер, Султан обратился ко мне и сказал, отирая платком из
пурпурного расшитого шелка блестевшую на челе испарину: