"Барбара Уилкинз "Оскар" за имя " - читать интересную книгу автора

ресницы, коротко остриженные, светлые, торчащие во все стороны кудряшки, его
улыбку и такой чудесный изгиб губ. У него была необыкновенная улыбка.
Великолепные зубы. Таких зубов больше не было ни у кого в его классе.
Ее отец называл семью Бадди и людей, подобных им, "белая грязь", они
жили в "Ущелье мертвеца", где малыши месили грязь и болели без конца и,
казалось, люди просто не представляли себе другой жизни, чем всю неделю
работать на шахтах, а потом напиваться по субботам и устраивать драки. Бет
передернуло, когда она подумала об этих людях, и особенно о семье Бадди. Его
отец был самым отъявленным пьяницей, а мать - сущей ведьмой, вся семья жила
в страшной развалюхе, одной из тех, куда она с сестрами развозила на
отцовской машине благотворительные рождественские подарки. Они действительно
были "белой грязью". Как еще можно было относиться к ним?
Но Бадди был совсем другим. Он был красив и в школе Лейксайд играл
полузащитником в футбольной команде. Его красно-белая форма делала его таким
же, как и все остальные. И Бет Кэрол была не единственной из богатых
девочек, неравнодушных к нему и испытывающих непонятную радость, когда он
неторопливо двигался по залу или же когда его команда выигрывала, и он
уходил с поля, другие игроки похлопывали его по спине, а малыши на трибунах
восторженно приветствовали.
И чтобы бы там ни говорили, между ней и Бадди все было по-особенному.
Они могли до бесконечности разговаривать, когда им удавалось вдвоем сбежать
куда-нибудь, и он рассказывал ей о том, что собирается добиться большого
успеха. О том, что после окончания школы пойдет в армию, если его возьмут,
возможно, это даст ему кое-какие привилегии в дальнейшем. Правда, его могут
отправить в Корею, но он предусмотрел и такую возможность и усердно
занимался машинописью, так что, если повезет, он станет служить писарем.
Потом он поступит в колледж по квоте для отслуживших в армии, потому что
хотя он и неплохой полузащитник, но есть и получше, и представители
колледжей не рвут его на части, приглашая для бесплатного обучения.
"Да, Бадди, - шептала она, - ты действительно добьешься много. Я это
знаю". Она мысленно представляла его себе в собственном кабинете, в
прекрасном костюме, с новой машиной, ожидающей у дверей, - "кадиллак", а
может быть, "линкольн". Она с восторгом думала об осуществлении его
стремлений, этой нарисованной ее воображением картине. Оттого, что мысленно
представляла и себя рядом с ним.
И как ей нравилось, когда он трогал ее, снова и снова шептал ее имя,
когда они лежали вдвоем на брезенте в лодочном сарае, а лодки, привязанные к
причалу, скрипели и хлюпали. Бадди... Она уже так давно не думала о нем. Во
всяком случае, с тех пор, как все это произошло и ей пришлось думать о
многих других вещах. Было так хорошо думать о нем опять, так, как она всегда
делала, когда его не было рядом. Думать о его словах: "Знаешь, малышка,
когда я с тобой, то знаю, что могу все на свете. Я чувствую себя сильным".
Думать о его ласках. О том, что она чувствовала, когда он гладил ее
между ног, и пальцы его проскальзывали ей под трусики, прямо туда, вовнутрь.
Ее всю бросало в жар. Она пошевелилась во сне, чувствуя, как теплеет у нее
там, внизу. Она улыбалась.
Она неожиданно проснулась, резко выпрямившись в своем кресле, автобус
мчался сквозь грозу, и бесконечные молнии раздирали небо. Солдат, сидевший
рядом с ней, запустил руку ей под юбку.
- Прости, - проговорил он, заливаясь краской. Бет вытаращила на него