"Чарльз Вильямс. Бриллиантовое бикини [B]" - читать интересную книгу автора

Франджи-Панджи. В последних скачках он шел примерно 1 к 17 в забеге
молодняка в Тропикал-Парк пятого декабря. Жокеем у него скакал Джордж
Стрингфеллоу весом сто одиннадцать фунтов при полной выкладке, разрешенной
для молодняка. Дорожка была мокрой, и время победителя составило минуту и
тринадцать секунд, и Барньярд Гейт лидировал на старте, на полпути и на
выходе на финишную прямую, но затем выдохся и пришел восьмым, отстав от
фаворита на девять корпусов. А тремя победителями стали Злополучный,
Беспечная Подружка и Пончик. Поэтому я прямо заявил благотворительным
дамам, что если кто здесь и не умеет читать, так это они, а не я.
Тут все и завертелось. Они закричали, что мальчик, который умеет
читать только таблицы со скачек, - позор американскому образу жизни и что
они отправятся прямиком в суд, отберут меня у папы и упекут в приют. Я-то,
понятное дело, был против, но что тут возразишь? Оставалось лишь ждать,
пока папа отвертится от призыва.
Словом, они продержали меня в приюте битый месяц и обращались со мной
неплохо. Даже позволили взять почитать "Остров сокровищ", и я так увлекся,
что уже не мог оторваться. Поначалу дело шло медленно, лишние буквы
мешали, но я помаленьку уловил суть и наловчился вроде как прищуриваться и
отбрасывать ненужное, так что мне стало полегче. Я добрался уже до
середины и был в полном восторге, когда заявился папа. Он потребовал
встречи с благотворительными дамами, суперинтендантом приюта и еще
какими-то людьми, которых я не знал, и это было нечто. Все так и кипели, а
папа кричал, что он советник по капиталовложениям в скачки, и в том нет
ничего дурного, и кто они, по их мнению, такие, чтобы отбирать у него его
мальчика?
Я украдкой попытался вырвать несколько страниц из книжки, на случай
если ее у меня отберут, и спросил папу:
- А ты знаешь что-нибудь о Долговязом Джоне Сильвере?
- В жизни не слыхал, - отвечает папа. - Верно, пес какой-нибудь, а я
собачьими бегами не занимаюсь.
Ну, тут они все разом на него насели, и тогда-то он вспомнил про
ферму дяди Сагамора. Мы поедем туда, сказал он, для мальчика нет ничего
полезнее жизни на ферме. Чего у папы не отнимешь, так это способности
убеждать. Он такой говорун! Когда продает таблицы, любого простофилю вмиг
заговорит. Он-то, правда, зовет их клиентами. Я просто видел, как папа
ухватился за эту идею и так и загорелся.
- В самом деле, - принялся он вещать, - вы только подумайте обо всех
великих людях, которые начинали на фермах, таких людях, как Линкольн, и
генерал Томас Ли, и Гровер Уэйлен, и Уильям Уодсворт Хоторн, и Эдди
Аркаро. Да вы только подумайте, до чего это здорово: кормить уток,
собирать яйца, лопать арбузы, пить парное молоко, кататься на лошадях... -
Тут он осекся, кашлянул и пошел на попятную:
- Нет. Как подумаешь, так, пожалуй, лошадей-то там и нет. Помнится,
мой брат Сагамор всегда говаривал, что ни за что не потерпит их у себя.
Мулов у него пруд пруди, а лошади ни одной. Он их прямо-таки ненавидит.
Джентльмены, можете вы вообразить себе более подходящее для подрастающего
мальчика место, чем такая ферма?
У папы аж слезы на глаза навернулись от одной только мысли, до чего
же полезна жизнь на ферме.
Ну, так вот оно и вышло. Много еще было всякой болтовни, но в конце