"Чарльз Вильямс. Человек на поводке" - читать интересную книгу автора

- Где это?
- Южная оконечность Калифорнийского залива.
- Понятно. А чем вы зарабатываете на жизнь?
- В данный момент - ничем. Последние двенадцать лет я провел в
Центральной Америке, но месяца четыре назад продал свое дело.
- Какое дело?
- Лодки. У меня в Коста-Рике была дистрибьютерная фирма по продаже
моторных лодок и яхт - для рыбаков, путешественников и просто желающих
приятно провести время.
- А когда вы в последний раз видели отца?
- Примерно четыре года назад. Я приезжал в Южную Калифорнию на
фабрику, а его корабль стоял в Лонг-Бич. Я поднялся на борт, и мы немного
выпили.
- Похоже, вы оба жили совершенно независимо друг от друга, не так ли?
Вы знали, что у него в Сан-Франциско есть квартира?
Ромстед печально улыбнулся:
- До вчерашнего разговора с Краудером я даже не знал, что он вышел в
отставку. Я написал ему на адрес пароходной компании, когда продал дело и
вернулся в Сан-Франциско, надеюсь, они передали письмо. Сам он почти не
писал, пару раз в год я получал от него открытки - вот и вся переписка...
Но как все произошло? У вас есть хоть какие-нибудь предположения, кто это
мог сделать?
- Нет. Мы надеялись, что вы нам поможете, но раз вы не поддерживали с
ним близких отношений...
- А как с опознанием тела?
- Никаких проблем. - Брубейкер раздраженно махнул рукой. - Откуда им,
к черту, быть - в этом городе не так много мужчин шести футов пяти дюймов
роста с белыми как снег волосами. К тому же все документы находились при
нем, в бумажнике. На всякий случай можете удостовериться сами. - Он
выложил на стол две большие глянцевые фотографии.
Мысленно подбодрив себя, Ромстед поднес их к глазам. Первая
запечатлела человека, лежащего на спине на куче грязного хлама: пустых
бутылок, газет, журналов, безголовых кукол, ржавых банок, а прямо над
спутанной гривой седых волос убитого валялась выпотрошенная диванная
подушка и полуистлевшие ботинки. Это был его отец. В темном костюме,
светлой рубашке и галстуке, лодыжки стянуты коротким куском веревки,
заломленные за спину руки, по-видимому, тоже связаны. Никаких видимых
следов насилия. Вот только лицо густо запорошено каким-то белым порошком.
Второй снимок был сделан с более близкого расстояния, он изображал
увеличенную голову и плечи - в том же положении и на том же месте.
Открытые глаза невидяще уставились вверх с тем недоуменным и затуманенным
выражением, какое бывает только у мертвецов. Широко распахнутый рот, по
всей видимости, нарочно растянули, чтобы доверху набить порошком. Порошок
походил на муку или сахарную пудру. Он же был в ноздрях, на подбородке и
по обе стороны от лица на земле. Ромстед сложил снимки вместе и вернул
обратно.
- Это он. Но что за гадость у него во рту?
- Лактоза, - ответил Брубейкер. - Мы сделали анализ.
- Лактоза?
- По-другому - молочный сахар.