"Чарльз Вильямс. Старшие арканы" - читать интересную книгу автора

она назвала Сибил святой, и отец с дочерью мирно вернулись в гостиную.
М-р Кенинсби уже несколько месяцев был знаком с предполагаемым
женихом дочери, но так и не привык к нему. Он знал, конечно, что Генри Ли
- молодой адвокат, пока без практики, но видел в будущем зяте только
цыгана, избравшего почтенную профессию не иначе как с какой-то зловещей
целью.
В гостиной ему навстречу поднялся высокий, стройный молодой человек,
темноволосый, смуглый, с яркими, пронзительными глазами и длинными чуткими
пальцами. Мягкий воротничок рубашки походил на шейный платок. "Курятник, -
в который раз подумалось м-ру Кенинсби. - Как раз для Нэнси - лишь бы по
дорогам шляться. У нее самой имя какое-то цыганское. Это мать
виновата...". В именах он чувствовал жутковатую значительность, отчасти
потому, наверное, что самого его назвали Лотэйром. Это отвратительное имя
появилось заботами крестной его отца, богатой старой дамы, испытывавшей
страстный восторг перед лордом Бэконсфилдом. В надежде польстить старой
грымзе крестник и назвал дочь Сибил, а сына - Лотэйр. Хорошо еще, что не
Танкредом или Элроем, или, не дай Бог, Эндимионом. Даже м-р
Кенинсби-старший признавал, что сочетание Эндимион Кенинсби звучало
чудовищно. Появлению других персонажей помешали два обстоятельства:
во-первых, крестная оставила политику и ударилась в религию, начав
переводить большие суммы денег англиканским женским общинам; во-вторых,
детей у ее крестника больше не было. Но, увы, он-то успел родиться до ее
внезапного обращения. Лотэйр всегда и всюду Лотэйр: в документах, на
банковских чеках, в письмах, анкетах, адресах, справочниках. Во всех
важных делах - Лотэйр Кенинсби. О, если бы его звали Генри Ли!
Усаживаясь за стол, он снова подумал об этом. Он думал над этим, пока
ел суп. Что-то всегда было к нему несправедливо: удача, судьба, рок...
Бывают такие люди, на которых все шишки валятся, которые получают раны еще
до начала битвы; и не всем, между прочим, удается держаться так хорошо,
как ему. Но как же она дразнит его - эта призрачная удача! Вот и в прошлом
месяце Дункан - как всем известно, человек был бедный - вместо простого,
полезного, честного наследства, оставил своему старинному другу Лотэйру
Кенинсби какую-то коллекцию игральных карт, чтобы оный Лотэйр хранил
чертову коллекцию в целости и сохранности до самой смерти, после чего
коллекция должна перейти в собственность Британского музея. О последнем
условии наследнику и думать не хотелось. Он подозревал, что несколько
колод представляют ценность, и немаленькую. Но пару лет - по крайней мере,
год, - лучше ничего не предпринимать. Слишком много людей об этом знают.
Даже статья была в какой-то газете. В ближайшее время он не сможет продать
их, - м-р Кенинсби вздрогнул, впервые мысленно произнеся это слово.
- Папа, - сказала вдруг Нэнси, - ты ведь после ужина покажешь нам
карты мистера Дункана? - Кенинсби неприязненно усмехнулся, но Нэнси не
отступала. - Генри прочитал о них в газете. - Кенинсби представил себе
цыгана, сидящего под забором с клочком газеты в руках. - И он немножко
разбирается в картах. Ой, Генри, в чем ты только не разбираешься!
"Ну да, - желчно подумал м-р Кенинсби, - ярмарка, деревенские
простофили выкладывают последние гроши, чтобы угадать, под каким
наперстком горошина. Тоже мне, знаток!".
- Дорогая, - начал он, - мне тяжело вспоминать... Ведь Дункан был
моим хорошим другом.