"Тэд Уильямс. Явившийся в пламени (Орден Манускрипта)" - читать интересную книгу автора

я увидела ее, я поняла, что такой больше нет на всем свете, и детское
суждение в кои-то веки оказалось верным. Вход в нее загораживали груды
щебня, который северяне так и не успели убрать, и стены в нижней части
кое-где потрескались и обвалились от какого-то невообразимого сотрясения,
так что остался только голый камень - но она по-прежнему вонзалась в небо,
как большой белый клык, выше всякого дерева, выше всего, что могли
построить руки смертных.
Полная восторга, но и страха тоже, я спросила у матери, не свалится
ли эта башня на нас. Она попыталась успокоить меня и сказала, что эта
башня стоит здесь дольше, чем я могу себе представить - быть может, еще с
тех пор, когда на Королевском озере и людей-то не было; но это лишь
вызвало у меня новые, еще более странные мысли.

***

Последние слова, которые сказала мне мать, были;
- Принеси мне коготь дракона.
Сперва я подумала, что перед смертью ее память вернулась к первым
дням нашей жизни в замке.
Сказка о драконе из замка, прогнавшем прочь северян, была так стара,
что никого уже не пугала, но маленькая девочка все еще принимала ее близко
к сердцу. Солдаты моего отчима приносили мне гладко отшлифованные камешки
и говорили: "Смотри, это обломки красного драконова когтя. Дракон живет в
глубоких подвалах, но по ночам иногда вылезает наружу и вынюхивает
маленьких девочек, чтобы съесть их!"
Поначалу я верила. Но потом, когда я подросла и стала не столь
впечатлительной, россказни о драконе вызывали у меня одно лишь презрение.
Теперь же, в старости, меня снова преследуют сны о нем. Порой даже наяву.
Мне кажется, я чувствую его там, во тьме под замком, чувствую, когда на
пару мгновений прерывается его долгий, глубокий сон.
Поэтому в ту ночь, когда умирающая мать попросила меня принести ей
коготь дракона, я подумала, что ей вспомнилось нечто в этом роде. Я хотела
уже пойти и поискать те старые обломки, но ее сенная девушка Ульса,
которую наббанийцы называли горничной или камеристкой, сказала мне, что
матери не это нужно. Коготь дракона, объяснила она, - это талисман,
который помогает страдальцам умереть легко и быстро. Ульса говорила это со
слезами на глазах - мне думается, она была в достаточной степени эдонитка,
чтобы осудить эту затею, но оставалась разумной молодой женщиной и не
тратила времени попусту, рассуждая, правильно это или нет. Она сказала,
что такую вещь можно достать только у Ксаниппы - эта женщина жила в
селении, которое выросло за стенами замка.
Я уже вступила в пору созревания, но была совсем еще ребенком, и
необходимость даже ненадолго выйти из замка в ночное время пугала меня; но
об этом просила мать, а отказ умирающему в его просьбе считался грехом
задолго до того, как Церковь начала поучать нас, что хорошо, а что плохо.
Я оставила Ульсу с матерью и вышла в дождливую ночь.
Ксаниппа прежде была шлюхой, но потом, состарившись и растолстев,
решила сменить ремесло и стала заниматься травами. В ее жалкой хижине,
стоявшей за юго-восточной крепостной стеной, у Королевского леса, было
дымно и клубились дурные запахи. Волосы Ксаниппы, перевязанные красивой